Эндрю Лэйн - Раскаяние покупателя

Мое очарование затерянными, позабытыми или, по-иному, заковыристыми местечками зародилось, наверное, в родительском доме. Родители владели домом с террасами в одном корнуэльском городке, чей садик тянулся до садика дома на следующей дороге, но две ограды разделяла полоска земли, небольшая, всего шага в три шириной. Большую часть этого пространства занимали стволы двух большущих деревьев, листва которых укрывала тенью концы обоих садиков, но никто никогда веток на деревьях не обстригал, листве форму не придавал, потому что никто не знал, кто владелец той полоски земли. В местном совете отрицали наличие каких бы то ни было сведений, кадастровый план ничем не помогал, вот деревья и росли себе все больше и больше, в садиках становилось все темнее и темнее, а газоны делались все бледнее и бледнее из-за подобравшихся под них корней деревьев, высасывавших влагу из земли. С того малообещающего начала и зародился во мне интерес к тем маленьким ничейным проулкам и проходам, что с течением лет исчезали с карт, от тех деревень на Солсберийском плато, чьи обитатели были выселены, поскольку дома заняла британская армия для целей обучения и подготовки, до хижин на побережье, что были унесены подступавшими волнами, и чьи церковные колокола до сих пор, как уверяют, порой перезваниваются под поверхностью моря при низком отливе.

Вот почему вместо того, чтобы бросить конверт обратно в ближайший почтовый ящик, нацарапав на нем нечто пояснительное, я уселся за компьютер и стал искать «Уинтерборн Абэйс» на интернет-картах. Нашел, конечно, что меня не удивило, если честно. Потом я обратился к Википедии, но в ней такой деревни не значилось. Покопавшись с полчаса, я бросил это занятие и вновь вернулся к тому, с чего начать следовало бы, – к библиотеке старинных книг, которые я нарыл в букинистических, на барахолках и всяческих распродажах вдоль и поперек всей Англии. В конце концов в одном из сорока шести томов справочника Певзнера «Здания Англии» наткнулся на упоминание. Очевидно, это было – или до сих пор есть – небольшое селение в Девоне, прямо на побережье, которое в 1960-е по каким-то административным соображениям поглотила другая близлежащая деревенька, примерно в то же время, когда доклады Бичинга привели к закрытию нескольких тысяч мелких станций [4] Британский исследователь, д-р Ричард Бичинг, подготовил два доклада: об изменении британских железных дорог (1963) и о развитии крупных железнодорожных магистральных линий (1965), на основании которых подверглись «реструктуризации и модернизации» большие участки железнодорожной сети Великобритании. и проходивших через них магистральных путей. Единственной причиной, по какой жители направили обращение, по-видимому, было сохранение весьма великолепного здания церкви с апсидой, которую по некоторым признакам (при строительстве использовались деревянные колышки вместо гвоздей) можно было отнести ко временам саксов [5] То есть предположительно к VII–IX вв. Древнегерманские племена англов и саксов и некоторые другие стали перебираться с территории Европы на Британские острова в V в. .

Конечно, я был заинтригован. Не столько церковь привлекла мое внимание, сколько мысль о поселении, когда-то (на памяти ныне живущих) существовавшем, но затем, по-видимому, исчезнувшем из современных представлений и современных карт.

Видимо, мне стоило бы подумать, отчего это автор письма в Америке ожидал, что почтальон в Англии должен знать старое название английской деревни. Возможно, подумай я об этом, дело обернулось бы по-другому.

Девон находился недалеко от места, где я жил. Доехать можно было бы, наверное, за час. Делать мне в тот день было нечего, вот и решил я сесть на свой мотороллер и махнуть по шоссе А35, чтобы доставить письмо лично.

Я не вожу машину. Не нравится сидеть взаперти, будто в пузыре. Опять же, мотоциклы мне тоже не нравятся – чересчур быстро, чересчур озверело. У меня итальянский «велоциферо», он похож на «весту», только побольше и побыстрее. На вид он будто сделан в 1950-е для старшего брата Одри Хепберн, хотя на самом деле это модель 1990-х и выглядит просто классически. Будьте уверены, когда он жужжит по дороге, на него оглядываются. Мне он нравится, потому что на нем я ощущаю ветер в своих волосах, запахи полей, берегов рек и, когда проезжаю мимо, даже садов и цветников, разбитых людьми. А еще силосных ям и удобрений, разбросанных по полям, увы, надо терпеть: любишь мчать с ветерком, терпи и безветрие.