Виталий Вавикин - Демон. Книга вторая

– Теперь его, – Даная указала им на дерево, желая проверить их покорность.

Языки азолей впились в кору, заставляя дриадам вздрогнуть. Он испугался, что они уничтожат дерево, уничтожат его плоть. Но они всего лишь ласкали его, терлись о его ствол, лизали его. Дриадам застонал, чувствуя, как вожделение становится слишком сильным, как оно поднимается из его глубин.

– Мило, – Даная погладила его кору.

Один из азолей, бросившись к ее ногам, стал вылизывать пальцы, обсасывать их. Сухие ветви дерева робко прикоснулись к коже Данаи. Кора под ее ладонью раскрылась, превратившись во множество маленьких ртов, тянущих губы в надежде на поцелуй.

– Продолжай, – велела Даная, делая шаг в объятия дрожащих ветвей.

Маленькие рты жадно впились в ее обнаженные груди. Они втянули в себя ее кожу, ее соски. Сухие ветви обвили живот Данаи, ноги. Они поднимались между них все выше, сплетаясь между собою в единое целое, наполняя его остатками сохранившейся влаги. Даная вскрикнула. Она не могла пошевелиться. Ветви держали слишком крепко, опутав все тело. Они проникали в нее, растягивая плоть, и там, внутри, пускали корни, ненасытно впитывая влагу. Даная не сопротивлялась. Запрокинув голову, она наслаждалась этим мгновением, позволяя ненасытным ветвям, скользившим по ее телу, пробираться ей в рот. Три сестры. Три идеальных любовницы для любого страждущего.

Дриадам содрогнулся, замер. Его ветви обмякли, отпуская Данаю. Она упала на землю. Пара азолей страстно совокуплялась между собой, меняясь местами. Лицо Данаи было так близко от них, что их брызжущие во все стороны слюни щедро ложились на ее щеки и снежно-белые волосы. Она поднялась на ноги и пинком ноги разогнала мерзкую однополую пару. Подарок Сфинкс или ее загадка? Только ей или же всем трем сестрам? Даная так и не смогла найти ответ. Отведенное на размышления время кончилось. Жрицу ждали слуги и нетерпеливые любовники, неспособные найти удовлетворение в объятиях ее слуг.

Она ушла, оставив дриадам в обществе двух хнычущих азолей. Его жажда была утолена. Выпитые им соки текли в его жилах. Они несли жизнь, собираясь воедино у основания одной из ветвей. Сначала это был просто небольшой пульсирующий нарост, затем темная сморщенная почка и наконец лист. Он развернулся так быстро, что Дриадам испугался этого буйства жизни внутри себя самого. Ему показалось, что сейчас этот сочный зеленый лист так же стремительно увянет и пожелтеет, что через мгновение он увидит, как лист уже падает на землю и превращается в перегной. Но лист жил. Один из азолей протянул свою кривую руку, желая сорвать его. Сухая ветвь спешно хлестнула его по спине, а затем откинула в сторону. Остальные ветви бережно обвили единственный зеленый листок, стремясь защитить его от безжалостной внешней среды. Дриадам вздохнул, любуясь жизнью, которую создал.

Алкмена плакала. Три сестры, три подарка и три загадки, что делать с этими подарками. Алкмена была последней. Сфинкс позволила ей увидеть все, что подарила она ее сестрам. Обе они были рождены здесь, в Аиде, но Алкмена была другой. Когда-то она жила в Эдеме и была настоящей женщиной, одной из тех, чью красоту воспевают поэты и по вине которых погибают целые народы, утопая в войнах, устроенных правителями. Она была той, кто дарит надежду и отнимает ее, решив, что общество страждущих стало скучным. Она могла свести с ума своей неприступностью хозяина, отдавшись всем его слугам. Она могла проиграть десяток любовников и могла поставить себя на кон. Ее красота была безупречна. Она опьяняла и сводила с ума. Ее любили и ненавидели за то, что любят. Десятки мужей, сотни любовников – она принадлежала им всем и никому одновременно. Она отдавала им свое тело и свою душу, взамен забирая их сердца. Это были ее трофеи. Оргии сотен людей, отдававшихся друг другу ночь напролет, в надежде, что одним из партнеров окажется безжалостная хозяйка их влюбленного сердца. Женщины, мужчины, дикари и знать – они все лежали возле ее ног, дожидаясь разрешения вылизать дорогу, по которой она собирается идти. Сам воздух вокруг нее, казалось, был наполнен похотливыми желаниями, способными вскружить голову любому. Десятки глаз любовались Алкемной. Сотни рук желали прикоснуться к ней. Богиня. Так называл ее первый муж. Он лишил себя жизни, застав юную жену в постели со своими братьями. Они поделили его богатство, но поделить вдову так и не смогли. Она переходила, как трофей, от одного брата к другому, пока в живых не остался только один из них. Его убил его собственный отец. Хотел он убить и Алкмену, но вместо этого взял ее в жены. Она сбежала от него с его конюхом. Затем были войны. Солдат вешали, а генералы пили яд, и где-то рядом всегда была Алкмена. Богиня наслаждений.