Майкл Грей - Нити смерти [Компиляция]

— И все слепые? — спросил я вполголоса.

— Да. С первого же вечера. Она делает это ногтями.

— Она приходит каждую ночь?

— Почти каждую. Она дает нам есть, поет для нас, и мы аплодируем. Когда кто–нибудь из нас умирает, она снимает труп с цепи и бросает его в какую–то яму. Она сама говорила об этом и хвалилась, что заполнит яму доверху.

— Кто ей помогает?

— Наверное, агент по продаже недвижимости, ну и, конечно, старые слуги с виллы. Кое–кто рассказывал, что заснул в спальне, а проснулся здесь, в цепях.

Дрожащим голосом я шепнул ему на ухо:

— Что бы ты сделал, Джордж, если бы она запела, а ты обнаружил, что на тебе нет цепей? Ни на тебе, ни на других? Что бы ты тогда сделал, Джордж?

— Спроси их, — проскрипел он. — Спроси всех по очереди. Я–то знаю, что сделаю! — И он снова заплакал от бессильной злобы.

— Она всегда приходит в одно и то же время?

— Насколько я знаю, да. Но время теперь ничего не значит для нас. Мы просто ждем смерти.

— Цепи на замке?

— Да, и ключ, вероятно, у нее. Может, у старика наверху, но это вряд ли. Вот если бы у нас был напильник, мы перепилили бы цепи.

— А ты писал что–нибудь на стене в комнате?

— Конечно! Думаю, что все писали. Один написал сонет в честь изумительных глаз этой женщины. Разве ты не читал его на стене?

— Нет. Старики белят стены перед прибытием нового хозяина.

— Так я и думал.

— Значит, ты знаешь, Джордж, что сделаешь, когда освободишься, а она будет петь?

— Да, мы все знаем.

Я ушел, обещав ему положить конец этому в силу своих возможностей.

На следующий день я посетил донну Марчези и преподнес ей букет орхидей. Она приняла меня в музыкальном салоне. Я понял намек и попросил ее спеть. Она застенчиво и как бы нехотя спела мне отрывок из арии, которую я уже хорошо знал. Я не скупился на аплодисменты. Она улыбнулась.

— Вам нравится?

— Еще бы! Я хотел бы послушать вас еще, я мог бы слушать вас целыми часами, днями, всегда!

— Вы очаровательны, — промурлыкала она. — Думаю, это можно устроить.

— У вас такой обворожительный голос! Но вы слишком скромны. Почему вы не покажете его всему миру!

— Я пела один раз на публике, — призналась она со вздохом. — Это было в Нью–Йорке, в частном концертном зале. Присутствовали почти одни мужчины. У меня, может быть от волнения, сел голос. И публика, главным образом мужчины, не были ко мне снисходительны. Они шикали, даже свистели.

— Не может быть! — возмутился я.

— Тем не менее, это правда! Но с тех пор ни один мужчина не освистал меня!

— Убежден в этом! — воскликнул я в блаженном негодовании. — У вас чудесный голос, я совершенно искренне вам аплодировал. Да, кстати, не позволите ли вы мне еще раз передумать и попросить у вас ключ от погреба?

— Вы и в самом деле хотите этого, мой друг?

— Без сомнения. Может, я им никогда и не воспользуюсь, но хочу его иметь. Мелочи жизни составляют мое счастье, а ключ — одна из таких мелочей.

— Ну что ж, он у вас будет. Но доставьте мне удовольствие, не пользуйтесь им до воскресенья. Сегодня у нас пятница, так что вам недолго ждать.

— Счастлив выполнить ваше желание, — уверил я, целуя ей руку. — Но услышу ли я еще раз ваше пение? Вы позволите мне приходить почаще и слушать ваш чудесный голос?

— Обещаю, — сказала она. — Я уверена, в дальнейшем вы часто будете слушать мое пение. У меня странное впечатление, что наши судьбы связаны.

Я взглянул в ее глаза, в желтые кошачьи зрачки. Да, это правда. Сама судьба привела меня сюда, чтобы повстречаться с ней.

Я купил два десятка напильников и поехал в Милан, где повидался с тремя консулами — английским, французским и американским.

Они мне не поверили. Я назвал имена, и им пришлось признать, что расследование и поиски имели место, но что касается всего остального, то они уверены, что у меня кошмары в результате злоупотребления итальянскими винами. Я уверял их, что не был пьян, и так настаивал, что они в конце концов согласились пригласить начальника уголовной полиции. Тот знал Франке, торговца недвижимостью, знал и донну Марчези и кое–что слышал о вилле, но это были только слухи.

— В субботу вечером мы приедем, — пообещал он мне. — Значит, вам остается одна ночь. Дама не будет пытаться поймать вас в ловушку до воскресенья. Вы займетесь стариками?

— Я их обезврежу. Приглядите, чтобы Франке не удрал. Вот дубликат ключа. Я пройду в подземелье до полуночи. Как только я буду готов, я открою дверь. Если я не вернусь до часу ночи — входите со своими людьми. Вы все поняли?