Анна Прохорчук - Демониада

– Вадим, ты Саню не видел?

Ответы абсолютно пропали из головы. Вадим заметил, что глаза тёти Маши припухли от бессонной ночи и слёз. Юноше стало жаль её, но, как и Катиной матери, говорить неправду оказалось сложно. Страдание сделало мать друга старше, чем есть на самом деле.

– Я не видел его, тётя Маша. А что, он не пришёл ночевать? – у него получилось сделать на своём лице удивление.

– Нет. Не пришёл. Я не спала всю ночь, – она снова вытерла выступившие слёзы.

– Если встречу его, то передам. Что вы волнуетесь? – ответил Вадим и быстрыми шагами удалился от неё по улице, ощущая спиной пристальный взгляд несчастной женщины, утиравшей слёзы.

Он не мог ей сказать, что она никогда больше не увидит сына, от этого в груди перевернулось. Он не любил врать, а сейчас не мог сказать правду. Ложь во спасение? К чёрту такое спасение!

Нестерпимо больно было разговаривать и смотреть, как мать оплакивает своего сына. Снова понял, что ему никто не поверит, когда он и сам верит в происходящее через раз. Какими слова поведать, что случилось в доме Романы?

Вадим незаметно прокрался домой, лёг на кровать и закрыл глаза, предаваясь приятным воспоминаниям.

– Ну что, успокоился? – услышал он вдруг голос друга. – И мать мою успокоил. Да? А о нас с Катей совсем забыл? Ай! Ай! Ай! Как не стыдно! – Саня замотал прозрачной головой.

Вадим не сразу открыл глаза, но, когда открыл, увидел, что в углу, между шкафом и стеной стоял полупрозрачный Саня, противно улыбаясь. В глубоко запавших синих глазницах не было ни доброты, ни сочувствия. Фиолетовые губы растянулись в странной зловещей улыбке. Казалось, что его не превратили в привидение заживо, а он восстал из мёртвых.

Холодком повеяло по внезапно вспотевшему телу Вадима. Он не знал, какие способности теперь имеет его друг-привидение, потому не мог предполагать, что произойдёт в следующий момент, но оторвать пристального взгляда от Сани не получалось.

– Не стоит меня бояться, друг. Мне не так плохо, как может показаться. Мать жалко, но она привыкнет, – он скривил жалостливую физиономию, но потом глухо рассмеялся.

– Даже живым ты был не таким циником. Мать-то пожалел бы, хотя поздно уже, – Вадим поднялся с кровати и решился подойти к Сане, но тот растаял. – Ты сам меня боишься! – крикнул он в пустоту возле шкафа. – Иначе не удрал бы! – ему никто не ответил. – Бред? Не-ет, не бред. Только бы он не пошёл к Христе! – сообразил быстрее молнии и побежал к подруге.

И не ошибся. Как только вбежал в комнатку девушки, увидел, что бывший друг, покачиваясь, стоял посередине. Христя в ужасе прижалась к подоконнику. Саня резко повернул голову к ворвавшемуся Вадиму.

– Я знал, что ты не оставишь подружку, – язвительно улыбнулся он, показывая ряд жёлтых полуразвалившихся зубов.

– Почему-то мне показалось, что ты появишься именно здесь. Или я не вовремя? – парировал Вадим, закрывая собой Христю.

– Похвально! Похвально! Теперь все ясно. Вы, оказывается, время даром не теряли! – Саня аплодировал прозрачными ладонями, – Впрочем, мне всё равно. Не вы, а я слегка порчу вам настроение. Что ж, встретимся ночью, – он помахал им рукой, прежде чем исчез.

Христя ещё четверть часа не могла прийти в себя. Она смотрела то на Вадима, то туда, где только что стоял Саня. Что-то вдруг прояснилось у неё в голове, и вопросительный взгляд надолго остановился на Вадиме.

– Как ты здесь оказался?

– Да так, озарение! – обнял Христю, обхватив руками, прижал крепко-крепко к груди. – Он прилетал и ко мне, храбрая моя.

Первый порыв страсти заставил затрепетать девичье тело, задевая неизвестные струны. Вадим ещё сильней прижал Христю к себе, забирая себе все страхи, отдавая любовь, преданность, даря счастье и самого себя.

– Я не отдам тебя этому прозрачному. Нам не стоит больше скрываться.

– Но мне страшно, Вадик.

– Не бойся, Христенька. Мы все выдержим. Вечером Романа всё расставит на свои места. Ну, а мы ей поможем. Поможем? – ласково спросил он.

– Да.

Вадим поцеловал разгорячённые губы и ушёл. У Христи подкашивались ноги, она присела на кровать. Закрыла глаза, но ей тут же почудился мертвый Саня, словно смеялся над ними беззубым ртом, беззастенчиво грозил синюшным пальцем с чёрным когтем.

Вся деревня гудела разговорами о пропавших подростках. Первой пропала Катя Сомова, а этой ночью исчез Саня. Родители не выпускали детей на улицу с наступлением сумерек, не смотря на их протесты. Кто-то видел днём волков, бродивших по окраинам деревни.