Мария Ниссен - Маромонт. Город оживших теней

– Погоди… Эрл?

– Ах, так все-таки Ребекка тебе что-то говорила? Эрл Шеа, вспоминаешь?

Ариадна задержала дыхание и уставилась глазами в пол:

– Это его настоящее имя? Как он выглядел?

– Зачем тебе это? – увидев по ее глазам, что вопросы не принимаются, Пьер все же ответил. – Мм… высокий, черные вьющиеся волосы. Мой ровесник… Что еще сказать…

Ариадна потеряла дар речи. Она буквально не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. В груди стало тесно, и сердце сжималось. Девушка лишь ошеломленно взглянула на Пьера и произнесла два слова:

– Двенадцатый Неизвестный.

На улице было совсем темно: только желтые окна домов и лунный серп давали слабый свет. Накрапывал очень слабый дождь, и порой те, на кого попадали мелкие капли, могли не обратить на это внимание.

Попрощавшись с друзьями, Вилен и Ребекка, держась под руку, направились вверх по холму к новому дому юной ведьмы.

– Они сегодня были ужаснее, чем обычно, – пробормотала девушка.

– Сара и Аарон? Теперь они прохода нам не дадут.

– Сначала было смешно, – Ребекка улыбнулась, – но потом… Я уже привыкла к их шуточкам, но сегодня они превзошли себя.

– Они любят постоянно подначивать меня. А теперь вдобавок всегда будет и тебе доставаться. Уж прости, – он усмехнулся.

– И все же… – девушка прищурилась. – Что ты сказал на той пьянке три года назад?

Вилен расхохотался:

– Попробуй угадать!

– Ладно, – она покачала головой. – Я точно знаю, что это связано со мной…

– Верно.

– Это была… какая-то сплетня обо мне?

– Можно и так сказать.

– Правдивая?

– Ага.

К тому моменту, как молодые люди дошли до калитки, Ребекке так и не удалось отгадать трехлетнюю тайну.

– Хорошо, я не буду тебя больше мучить, – сдался Вилен.

– Правда? – девушка округлила глаза. – Я сейчас узнаю великую цитату пьяного Вилена Колтона?

Он рассмеялся, а затем замер, не решаясь заговорить. Посмотрев несколько секунд на Ребекку, он выдохнул:

– В общем… я тогда сказал… кхм… дословно, возможно, не помню, но примерно так: «Не понимаю: Эрл только-только приехал, а уже успел охмурить сестру Нормана!»

Ребекка лишь вскинула брови и открыла рот. Выдержав паузу, она громко засмеялась:

– Ты правда это сказал? При всех? – ухахатывалась она.

Вилен лишь стоял с неловкой улыбкой на лице. Выжидая, пока девушка отсмеется, юноша почесал затылок и поправил кепку.

– Погоди… – она неожиданно замолкла. – А тогда, несколько недель назад… ты думал, что я с Пьером? Боже, Вилен!

– Знаю, я идиот…

– Ладно тебе, – ласково произнесла девушка.

Улыбаясь, она приобняла его за плечи и одарила долгим поцелуем.

– Ты не обижаешься на меня? – спросил он.

– Нет, что ты… мне это даже льстит.

Вилен понимающе покачал головой. Он еще раз поцеловал ее на прощание, и Ребекка скрылась за калиткой. Девушка вспомнила про ссору с Ариадной, отчего ей не очень хотелось возвращаться в дом, но настроение было слишком хорошим, чтобы его можно было испортить такой ерундой.

Ребекка разулась, сняла пальто и косынку и, готовясь к восстановлению мира, направилась в гостиную. Едва она оказалась в проеме арки, как потеряла дар речи, увидев на диване сидящих Ариадну и Пьера, которые пили компот.

– О, Ребекка! Как твои глаза? – издевательски спросил Пьер.

Девушка лишь смотрела на них, не решаясь сдвинуться с места.

– Я понял, почему ты не хотела, чтоб я приходил.

– И почему же? – глухо спросила Ребекка.

– Ты боялась, что Ариадна узнает от меня про Эрла, а я в итоге узнаю, что он и есть Двенадцатый Неизвестный.

Девушка обреченно выдохнула и закрыла глаза. Услышав приближающиеся шаги, она снова вернулась в реальность и увидела перед собой Ариадну.

– Как ты могла? Как ты могла не сказать мне, что он жив?

Едва Ребекка раскрыла рот, как получила звонкую затрещину. Щека в мгновение запылала.

– Ариадна, успокойся! – Пьер усадил девушку обратно на диван, а затем поспешил к Ребекке, но жестом руки она его остановила.

Хозяйка дома села в кресло. Ее дыхание было тяжелым: душу терзала смесь гнева, обиды и неожиданности. На глаза навернулись слезы.

– Я не сказала, так как ты бы поняла, что любое воскрешение требует человеческих жертв… и могла бы воплотить это в жизнь.

– Ерунда! – рявкнула Ариадна и сглотнула, сдерживая слезы. – А ты не подумала о том, что я потеряла двенадцать родных мне людей, и если бы у меня была хотя бы надежда, что из них жив кто-то один, то я бы и думать забыла обо всяких воскрешениях?!