Array Антология - Хаос - отступление?

Горло Тиль сжал комок. Она едва сдерживала слезы. Поток воспоминаний о прошедших празднованиях Рождества накрыл ее, обнажив душевные раны, к которым она уже притерпелась. Еще в прошлом году Чантилли и Элия попытались продержаться и не заснуть всю рождественскую ночь, но в четыре или в пять рухнули и проспали до полудня следующего дня. А пять лет назад, ровно день в день, Уилсон натянул на себя костюм Санта-Клауса и побежал через задний двор прямо к лесу, а дети пришли в полный восторг оттого, что увидели такое чудо.

Песня закончилась.

– Чей черед выбирать музыку? – спросила Тиль вымученно радостным голосом.

– Эриэл, я думаю.

Джил вскочил с места, демонстрируя энергичное веселье, хотя улыбка на его лице застыла гримасой. Он поставил какую-то мальчиковую группу, их рождественскую песню. Он стоял возле стерео слишком долго, и Тиль заметила, что его плечи слегка содрогаются. Оказывается, Джил плакал.

Потом он выскользнул в кухню, так и не повернувшись.

– Еще немного егг-нога? – спросила она Уилсона, взяв его чашку со стола и выходя вслед за Джилом. Тот, скорчившись, сидел на полу и беззвучно рыдал. Когда Тиль, успокаивая его, положила ему руку на плечо, он поднял к ней мокрое от слез лицо с покрасневшими глазами.

– Я так по ним скучаю! Меня разрывает скорбь, и я чувствую себя виноватым, потому что скорблю по еще живым.

– Я знаю, знаю, – кивнула Тиль.

Она опустилась рядом с ним, прислонившись спиной к ящикам кухонного шкафа.

Джил отвязал полотенце, висевшее на ручке плиты, и вытер глаза, хотя дыхание его все еще прерывалось сухими всхлипами.

– Иногда я сомневаюсь, что поступаю правильно. Мне страшно оттого, что Сизон вдруг заговорит со мной, в самый последний раз, и скажет: «Отпусти меня, ибо я в аду».

Тиль сидела молча. Много раз и она думала о том же, но отгоняла от себя эти мысли.

– Но я ничего не могу предпринять, – продолжал Джил. – Что тут можно сделать, если не знаешь, чего они хотят?

Три часа Тиль сдерживала слезы, но теперь они полились рекой.

– Я говорила о Элии и его синдроме гиперактивности?

Джил отрицательно покачал головой.

– До того как он подхватил вирус, он не мог спокойно усидеть и минуты. То, что происходит с ним сейчас, для него, наверное, абсолютное мучение.

Мысль о том, что ее дети никогда не смогут двигаться, ударила ее с новой силой.

– Это выше моих сил – видеть их в таком состоянии, – проговорила с трудом она. – Это для меня такая боль!

– Но вы же не хотите, чтобы они видели, как вы страдаете? – спросил Джл.

– Нет, не хочу.

Она не без труда перевела дыхание; ей казалось, что на ее груди покоится тяжелая могильная плита. Скоро ли закончат свою песню эти чертовы мальчики?

– Еще я не хочу, чтобы они видели, как я их иногда ненавижу.

Собственные слова поразили Тиль. Ладонью зажав рот, она повернулась и, рыдая, лбом прижалась к плечу Джила. Он положил руку ей на голову и прошептал:

– У меня то же самое.

Только в самых потаенных уголках ее сознания иногда мерцало негодование на близких, недовольство их беспомощностью. Она понимала, что это нечестно, потому что они не были виновны в своей беспомощности, и она ненавидела себя за то, что испытывала эти чувства.

– Нужно было забыть, что нынче Рождество, и притвориться, что это обычный, будний день, – проговорила она, все еще прислонившись к плечу Джила.

– Мне очень жаль, – ответил он. – Если бы я не вел счет дням, мы бы и не вспомнили.

– Это была моя идея отпраздновать Рождество. Не стоило это предлагать.

Тиль выпрямилась, собравшись встать. Когда лицо ее приблизилось к лицу Джила, она наклонилась и поцеловала его.

Почти незнакомец, но ее неожиданно накрыла волна тепла и покоя. В первый раз за долгие месяцы она ощущала не боль и страх, а нечто другое. Оторвав губы, Тиль положила голову на грудь Джила, и в таком положении они оставались, пока песенка «Веселый звон» не сменилась композицией «Джингль-Белл-Рок».

– Нам бы лучше вернуться, – сказал Джил глухо.

– Хорошо.

Он немного задержался в кухне, словно не хотел, чтобы другие видели, что они вошли вместе.

Всех накормив и уложив в постель, Тиль вышла, чтобы прогуляться и проветрить голову, а заодно подумать о том, что случилось в кухне. Чувство неловкости и вины переполняло ее, но одновременно она ощущала такой прилив жизненных сил, какого не испытывала давно. Чтобы поцеловать Джила – об этом она подумала в самую последнюю очередь, и только в тот момент, когда сделала это. Так утопающий хватается за спасательный жилет в момент, когда, потеряв все силы в борьбе, уже собирается отправиться на дно.