Дмитрий Суслин - Больница скорой помощи

Маша обо всем этом узнала и захотела перевестись в другой роддом. Здесь она рожать не собиралась. Но это оказалось трудным делом. Связи с внешним миром почти не было. Женю к ней не пускали, и она получала от него только записки, спрятанные в хлебе, яблоках и других продуктах. Как в приключенческом романе. Но это был не приключенческий роман, это была жизнь. И в одной такой записке она прочитала, что в этот день, ровно в шесть часов вечера, Женя будет ее ждать около двери.

«Тебя никто не остановит. Я все устроил. У нас есть пять минут!»

Это, пожалуй, круче, чем в романе.

Шести часов Маша ждала с таким нетерпением, что чуть не обессилела и не упала, когда надо было идти на свидание.

Впервые Женя повел себя трезво и не стал ругаться и скандалить. Наконец-то он понял, что это бесполезно. По горькому опыту. И в этот раз он повел себя по-другому. Он познакомился с сестрой, которая передавала передачи. Поговорил с ней так вежливо, как еще в жизни ни с кем не разговаривал, и на третий день предложил ей крупную сумму, если она поможет ему увидеть Машу. Нетрудно купить медика, который получает нищенскую зарплату, которую ему еще на полгода задерживают. Вера, так звали сестру, согласилась. Конспирация была соблюдена как в шпионском фильме, все было рассчитано до мелочей. При желании у нас можно сделать все, что угодно. Надо только подойти с умом, а не ломиться лбом в закрытые ворота. И вот Женя стоял и ждал встречи с Машей.

Неужели он ее увидит?

Прошла неделя, как Маша была в роддоме, и это была самая ужасная неделя в его жизни. Столько дней не видеть ее. А ведь по всем подсчетам это должно было продолжаться еще два месяца.

Женя увидел Машу, и почему-то сразу вспомнил, что он наделал, и как много натворил. Уши его запылали, и когда Маша подбежала и обняла его, он не знал, что сказать.

Маша сразу заметила странное поведение мужа и насторожилась.

– Что случилось? – спросила она, с тревогой глядя на Женю. – Почему ты так странно смотришь на меня.

Женя смотрел на нее и молчал. Наконец он не выдержал и отвел глаза.

– Что ты натворил? – она спросила его таким тоном, каким спрашивают маленьких детей.

И опять Женя не знал что сказать. Маша закрыла лицо руками.

– Ты меня разлюбил?

– Нет, что ты!

– Тогда почему?

– Я люблю тебя!

Маша опять внимательно посмотрела на мужа, и новая мысль стала потихоньку закрадываться в ее голову, такая страшная, что ее зашатало.

– Ты с кем-то был без меня?

Женя вздрогнул. То, чего он страшился, произошло. Он отвел глаза, потому что не в силах был выдерживать этот чистый и пытливый взгляд, который видел его насквозь, как рентген.

– Ты мне изменил?

– Нет.

Он произнес это так неуверенно, и так сильно покраснел при этом, что Маша отпрянула от него, как будто он болел чем-то нехорошим. В ее глазах в одно мгновение пробежали страх, ужас, боль, ненависть и даже брезгливость.

– Ты был с женщиной!

Теперь она уже не спрашивала. Она утверждала.

Женя молчал. Его язык не в силах был ничего произнести. Он хотел врать, клясться, что ничего не было, и он любит только ее и никогда ни с кем кроме нее не был. Но ничего не получалось. Вместо этого вырвались какие-то приглушенные звуки, сухой шепот, потому что во рту вдруг стало невыносимо сухо.

– Ну, говори же, что-нибудь! Не молчи! Ты от меня уходишь?

Машин голос был такой несчастный и жалобный, что бил сильнее любых ударов и ругательств.

– Нет! – воскликнул Женя.

– Гад! Какой же ты гад! Это самое плохое, что ты мог сделать! – закричала тогда Маша. Она беззвучно рыдала. Маленькие и худенькие плечики ее тряслись. Жене невыносимо захотелось обнять ее и прижать к себе, но он не мог сделать и движения, словно окаменел. – Я ненавижу тебя!

Маша с трудом сказала эти слова и ушла прочь, ссутулившись и еле волоча ноги. Последнее, что подумал Женя, это то, какой у нее стал большой живот.

Он долго смотрел на то место, где только что стояла его жена. Пальцы его были сжаты в кулаки, ноги тряслись, и он еле стоял. Только сейчас он понял, что навсегда потерял то, что было ему дороже всего в этой жизни. И потерял только что, потому что не сумел удержать это в руках.

Счастье не терпит слабости. Слабыми и неуверенными руками его удержать невозможно.

А Маша Александрова еле доплелась до своей койки, упала на нее, отвернулась к стене, зарылась лицом в подушку и продолжала плакать. Скоро слезы кончились, а она все плакала и плакала, без слез, а это еще тяжелее. Когда ее спрашивали, что произошло, она ничего не говорила, потому что знала, что если она расскажет правду, ее просто не поймут.