Татьяна Бродских - Вторая жизнь

– Ах, дорогой, ты, как всегда, прав. Впредь буду помогать только тем, кому помощь действительно нужна, – я направилась к двери, около нее оглянулась, чтобы посмотреть на подозреваемую.

Графиню разрывали противоречивые желания, но страх, который все больше проглядывал в ее глазах, заставлял держать рот на замке. Я невеликий следователь или целитель душ, но даже мне было понятно: женщина ничего не скажет, во всяком случае, пока что-то не подстегнет ее.

– Леди Диолан, а не подскажете, сколько лет исполнилось вашему сыну? – решила нанести последний удар.

Кто-то скажет – подло, возможно так и было, но ведь я действовала для ее же блага. Страх затмил разум женщины, она почему-то думает, что все обойдется и не может понять, что своим молчанием приведет себя на эшафот. Графиня сначала побледнела, потом покраснела, резко села на кровати, продемонстрировав нам с Двэйном кружевную сорочку весьма фривольного вида.

– Убирайтесь вон! Я вам ничего не скажу! – крикнула вдова.

– Так уж и ничего? – улыбнулась ей, меня притворный гнев женщины не волновал. Я подошла ближе к кровати и тихо продолжила: – Ему же лет пять? И похож он на своего настоящего отца, я о вашем покойном муже.

Леди Диолан сжалась, ужас, что она прятала внутри, вырвался наружу, ее затрясло.

– Одного не понимаю: почему вы сразу после рождения ребенка не пошли к королю?

– Мне не дали бы дойти с ребенком даже до храма, – прошептала женщина, тревожно оглядываясь по сторонам. – Вы не понимаете, это страшный человек, он ни перед чем не остановится.

– Вы о вашем управляющем? – так же тихо поинтересовался Двэйн, осторожно отодвигая меня в сторону от не совсем адекватной графини.

Она опять вздрогнула, кивнула, а потом резко вскочила на кровати, вопя:

– Я ничего не знаю! Можете меня пытать, но мне нечего вам сказать! Злые, жестокие люди! – а потом резко упала лицом на подушку, заливаясь рыданиями, но во время всей этой истерики в глазах у женщины проскользнул холодный расчет.

Ясненько, кто-то весьма достоверно изображает сумасшествие. Я посмотрела на мужа, ища подсказки у него. Он молча подхватил меня под руку и повел на выход, где мы почти столкнулись с охранником.

– Вызовите для леди врача, пусть захватит с собой успокоительное, – отдал распоряжение супруг.

До его кабинета мы не разговаривали, подумав немного, я пришла к выводу, что тот спектакль графиня устроила не для нас, а для тех, кто мог подслушивать.

– Анна, ответь мне, с чего ты взяла, что ребенок леди Диолан законнорожденный наследник? – раздраженно спросил муж, едва мы переступили порог его кабинета. – Или ты опять забыла мне что-то рассказать?

– Нет, это был экспромт, основанный только на логике. Понимаешь, странно, что графиня оставила ребенка. В основном бастардов отдают на усыновление, если их не признает ни один из родителей. Я еще могу допустить, что графиня надеялась выйти замуж за графа Тронси, тогда он, вероятно, признал бы их общего ребенка. Но он больше полугода числился женихом Элеоноры, по идее вдова должна была определиться с судьбой сына. А ведь она собиралась сама еще выйти замуж, то есть ей ребенок мешал. Да и не похожа графиня на заботливую мать, вывод: мальчик ей для чего-то был нужен. А раз граф Тронси отпал, остается только бредовая идея, что малыш законный наследник. Подозреваю, она собиралась его объявить таковым после свадьбы Элеоноры и графа. Этим она отомстила бы им обоим, ведь все состояние перешло бы ее сыну, а она бы при нем стала опекуншей. Видимо, Элеонора как-то об этом узнала, отсюда и ее желание разорвать помолвку. Но убийство все равно не становится в общую схему. Я не вижу в нем смысла.

– Солнышко мое, – обнял меня супруг, – мне бы хотелось, что бы в следующий раз ты посвящала меня даже в самые бредовые идеи.

– Но это сегодня повезло, шансов, что повезет и в другой раз мало. А то напридумаю для тебя идей и буду потом глупо выглядеть, когда ни одна не подтвердится.

– Я уже мечтаю, чтобы ты ошиблась, а то скоро я буду глупо выглядеть на твоем фоне, – рассмеялся Двэйн, чмокая меня в носик. – А если серьезно, то всем свойственно ошибаться, и ничего страшного в этом нет. Знаешь, у меня по штату полагается аналитик, но этим никто не хочет заниматься. Мужчинам подавай работу, связанную с опасностями, а бумажки вызывают у них зевоту. Не хочешь попробовать? Будешь ездить со мной, работать полдня, а в обед я тебя буду отвозить домой?

– Конечно, хочу! – обрадовалась я возможности вырваться из дома. – А можно мне свой кабинет?