Джон Соул - Проклятие памяти

– Пожалуйста, не бойтесь, – негромко произнес Алекс. – Не бойтесь, я ничего вам не сделаю.

Услышав его голос, Кэрол шагнула в гостиную.

– Я же тебе сказала – немедленно иди сюда, Ким!

Ким нерешительно переводила взгляд с Алекса на мать и обратно. Пятясь, на цыпочках она дошла до середины гостиной, затем, повернувшись, опрометью бросилась к матери.

Прижав к себе трепещущее тельце малышки, Кэрол почувствовала, как к ней возвращается уверенность.

– Тебе лучше уйти, Алекс, – сказала она, удивившись твердости собственного голоса. – Уйди, пожалуйста, оставь нас.

Алекс кивнул, но продолжал медленно идти вперед, пока не подошел к самой двери в кухню, крепко сжимая в правой руке ружье.

Вцепившись в дверной косяк, Лайза смотрела прямо в глаза Алексу – и страх, казалось, заполнил ее всю без остатка. Такой пустоты в глазах Алекса она не видела никогда... Глаза мертвеца – промелькнуло у нее в голове. Лайза задрожала.

– Прошу тебя, Алекс, – стараясь унять дрожь, она умоляюще смотрела на него. – Тебе правда лучше уйти... Уже очень поздно...

– Я сейчас уйду, – кивнул Алекс. – Я пришел только... Я пришел только попросить вас, чтобы вы простили меня.

– Простили? – повторила Лайза. – Но как же ты... – оборвав фразу, она с ужасом уставилась на ружье в руке Алекса. Поймав ее взгляд, Алекс тоже посмотрел на ружье, и на лице его появилось почти недоуменное выражение.

– Я не убивал никого, – произнес он по-прежнему тихо. – То есть... это Алекс никого не убивал. Это все он, Алехандро...

Лайза и Кэрол молча переглянулись, и Кэрол едва заметно покачала головой.

– Я... я ведь не Алекс, – снова услышали они его голос. – Я хотел сказать вам именно это. Алекс Лонсдейл давно мертв.

– Мертв? – переспросила Лайза. – Как... мертв? Что ты говоришь, Алекс?

– Он мертв, – повторил Алекс. – Он умер тогда, в аварии. Я пришел сказать вам об этом, чтобы вы не подумали, что он кого-то убил.

Взгляд его был устремлен на Лайзу, и когда он снова заговорил, голос звучал сдавленно, как будто слова причиняли ему нестерпимую боль.

– Он... любил тебя, – прошептал он. – Алекс очень любил тебя. Я не знаю, что это значит, но это правда, поверь. Не вини Алекса в том, что я сделал. Он не смог остановить меня.

Внезапно на его глазах выступили слезы.

– Он бы остановил все это, – прошептал он. – Если бы он... не умер почти весь – от него осталось совсем немного, – я знаю, он бы смог все это остановить.

Кэрол Кокрэн крепче прижала к себе малышку.

– Что, Алекс? – спросила она тихо. – Что именно ты остановил бы, если бы смог?

– Не я, – Алекс покачал головой. – Он, Алекс. Я знаю, он остановил бы доктора Торреса. Но я же не знал тогда... А он не дал, не хотел дать мне вспомнить. Но Алекс сам догадался обо всем. Вернее, не он – то, что от него осталось... И он пытался, все время пытался это остановить. Он и сейчас пытается, но уже не может... потому что он уже мертв. – Его блуждающий взгляд снова остановился на Лайзе. – Ты тоже не понимаешь меня? Алекс мертв, Лайза! – Резко повернувшись, он бросился к входной двери и через секунду исчез за ней. Хлопнула дверца машины, взревел мотор. Слуха Кэрол достиг голос Ким, она почувствовала, что дочка отчаянно вырывается.

– Что с ним? – встревоженно спрашивала она. – Что такое произошло с нашим Алексом?

Сглотнув, Кэрол снова притянула дочку к себе.

– Он болен, – прошептала она. – Он очень болен, детка. – Отпустив Ким, она подошла к телефону. – По-моему, нам лучше вызвать полицию.

– Нет! – обернувшись, Кэрол увидела стоявшую перед ней Лайзу. – Оставь его, мама, – тон дочери был почти умоляющим. – Он никому больше не причинит вреда. Ты не поняла? Ведь он пытался сказать нам именно это. Он хочет сейчас только одного – умереть, мы должны позволить ему... хотя бы это. – Опустившись на колени, она положила руки на плечи сестренке. – Это не Алекс приходил сюда, Ким.

Это кто-то другой, немного на него похожий. Наш Алекс мертв. Мы только что узнали об этом. О том, что он умер и что мы должны его помнить таким, каким он был... всегда. Таким, как в тот вечер, когда у нас был выпускной бал. Ты помнишь? – Не в силах побороть слезы, она ткнулась в плечо сестренке. – Ты помнишь? Ты помнишь, Ким?

Ким молча кивнула.

– Вот и давай запомним его таким, как в тот вечер. – Встав, Лайза вытерла слезы. – Какой он был красивый тогда и... какой он был всегда замечательный. Обещаешь?

Ким снова кивнула, и Лайза повернулась в сторону матери.

– Отпусти его, мама. Пожалуйста, – устало попросила она. – Он никому ничего больше не сделает. Поверь мне. Я знаю.