Николай Басов - Подлодка «Комсомолец»

– Так они же ничего наверняка не знают. Только предполагают, а то бы, конечно… Но это – другое дело. – Комендантша снова показала в улыбке свои замечательные зубы. – А есть и такие, кто ему еще и благодарен был.

– Он что же, редко в море ходил? – спросила Веригина.

– Почему редко? Как все. В последнее время даже чаще, чем многие… – Комендантша похмурилась. – Но понимаешь, ни про кого такого не рассказывали. А про него – сплошная романтика.

– Так, понятно, – кивнул Кашин. – Других странностей, кроме того, что женщины завели себе «общественного мужа», не замечали? Например, никто тут у вас гаданьем не занимается? Столоверчение какое-нибудь не пробует?

– Столо… Вот как ты последний раз сказал – не бывает. А гадание… – Комендантша ласково улыбнулась. – Никто, кроме меня. Если кому-то надо, то все идут ко мне.

– И если бы у вас появился конкурент по этой части, вы бы знали? – спросила Веригина, которая откровенно стала уставать от этого разговора.

– Эк сказала – конкурент! Да разве ж я потерплю тут конкуренцию?

Поблагодарив комендантшу от души, причем, искренне, Кашин велел своим ребятам забираться в машину и катить в Североморск. Что они и проделали.

Проехав с десяток минут в полном молчании, Кашин понял, что не прокомментировать последнюю встречу нельзя. Он повернулся к заднему сиденью, где сидели, поджавшись, три остальных пассажира, и спросил:

– Хороша?

Неожиданно ему ответил шофер.

– Тетя Таня? Это же… – Он опять изобразил на лице что-то насмешливо-восхищенное и вместе с тем почтительное. – Она тут с детства, всех знает… Жила раньше в Североморске. Так ее решили сюда переселить, чтобы к ней паломничества не было. Куда там… Некоторые водилы даже удивлялись, если ехали в эту сторону, и из города никого попутных не было. К ней же не только жены всякие ездят, но и мужики, если у них какие нелады по семейственности.

– Да она и не очень пожилая, как же такую силу набрала? – спросил Шляхтич.

– Она только на вид такая,– ответил шофер, – простая. А на самом деле, прям адмирал в своем деле.

Уже в гостиннице, за ужином, выслушав доклад Колупаева, что, скорее всего, жена Юдина сказал правду, что капитан 3-го ранга уже несколько лет ни в чем хуже, чем в игре «по-маленькой», не замечен, Веригина вдруг спросила Кашина:

– И что мы имеем? Одного игрока, который успешно боролся со своей страстью, и одного распутника, который ни с чем бороться не собирался… Все?

Кашин посмотрел на нее, и ничего не ответил. А вот Патркацишвили, уписывая за обе щеки вторую порцию риса с тушенкой, бодро отозвался:

– Зачем так? Будем дальше искать. Я вот думаю, командир, нужно в Грузию съездить, родню Бухникашвили расспросить.

– Обоснуй, – попросил Шляхтич.

– Э-э, парня, который за три минуты до пожара сообщил, что все в порядке, обязательно следует проверить. Но вам они не скажут, вы грузинского языка не знаете. Мне – скажут. Значит, нужно ехать.

Кашин вздохнул.

– Пожалуй. Только, провернем это быстро. А вы, – он повернулся к остальным, – поработайте пока тут. – Он подумал. – И вот что… Чтобы не возбуждать ненужных эмоций, Виктор Савельевич, ты отправляйся в Рыбачий с Веригиной. А Шляхтич и Стекольников пусть по Североморску побродят.

– Меняешь проверяющих? – спросил Колупаев. – Правильно, от этого глаз свежее.

– А мы с тобой, командир, в Грузию поедем? – спросил Томас. И расхохотался. – Вот это да! Прямо не верится.

Лететь в Тбилиси пришлось с пересадкой в Москве. Кашину очень хотелось забежать домой, у него там где-то на дальних полках завалялся самоучитель грузинского, и ему хотелось все же попробовать выучить эти странные буквы, чтобы связать их с фонетикой, разумеется, с помощью Томаса, хотя бы приблизительно, да и вещички следовало бы сменить, стирать в командировках он толком не научился, привозил бельишко с собой и уже отстирывался дома… Но возник очень удобный рейс, и они на него без труда взяли билеты. Так и получилось, что пересадка эта заняла всего-то часа три, для домашних дел и занятий мало, хотя, для ожидания вылета, куда как скучно.

В самолете, когда они с Томасом уже решили было подремать, минут через сорок после взлета, к ним подошла стюардесса, и приволокла записку от штурмана. Там было: «Просьба сообщить подполковнику Кашину, что в пункте назначения ему следует связаться с капитаном Долбановым Самуилом Вартановичем». Почерк был неровный, Кашин даже подумал, что штурман их самолета писал в раздражении, не привык он, штатский штурман, чтобы пассажиры вот так, через него получали какие-либо депеши.