Андрей Дашков - Странствие Сенора

Дым поднимался кверху, и вскоре Сенор увидел на месте глиняной статуи размытую пляшущую тень какого-то животного. Потом он услышал рев боевых раковин Шаарна, означавший, что встреча странников Тени с Игамом перестала быть тайной для обитателей Призрачного Замка.

Схватка казалась неизбежной, и Человек Безымянного Пальца начал готовиться к ней так, как делал бы это в Кобаре.

Он произнес заклинание, ослабляющее боль. Магические фигуры, очертившие зону его неуязвимости, пришлось выложить из костей, разбросанных под ногами. Теперь Сенор знал, куда отступить, если придется совсем плохо.

Когда он закончил, на пояс ему легла маленькая грязная ручка. Он обернулся и увидел яростно сверкающие белки превращенного карлика.

– А как же я? – спросил Люстиг. – Игам должен исправить то, что сделал. Иначе я убью его… и всех вас. Я вернулась сюда, чтобы стать прежней… или отомстить.

– Успокойся, – сказал Холодный Затылок, хотя сам никакой уверенности в том, что все завершится так, как ему хотелось бы, не испытывал. – Если не будешь вредить, Игам выполнит твою просьбу. Обещаю замолвить слово, хотя ты вряд ли веришь обещаниям.

– Я буду рядом, – с угрозой проговорил карлик, и почему-то это предупреждение не прозвучало смехотворно.

Сенор наблюдал схватку Монаха с демоном Тени, которая происходила за рваной завесой черного дыма, а карлик, вытащив из ножен кинжал, уставился в темные норы пещеры, откуда должны были появиться воины Гишаарна. В его бороде пряталась недобрая ухмылка.

Сенор видел, как тень огромного зверя мечется в дыму, и это действительно была только тень, которая лишь изредка обрастала плотью.

Шакал врывался в мир, словно кобарская боевая рептилия, атакующая из-под воды, наносил Сдалерну очередной удар – и тотчас ускользал в свою сумеречную щель. Но его вой звучал постоянно, отражаясь от стен подземелья…

Глиняная тюрьма исчезла. Сенору показалось странным то, что от нее не осталось даже обломков. Он почти не видел и Бродячего Монаха – иногда в полутьме сверкали металлические заплаты на его черепе и мелькала рука-протез, вычерчивающая магические знаки. Сквозь завывания Шакала порой прорывался слабый голос Сдалерна, бормотавшего что-то на неизвестном языке. Потом Посредник оглушительно взвыл в последний раз, и его вой перешел в пронзительный визг.

Незавершенный заметил, что тень Шакала сжимается, уменьшается в размерах; некоторые ее части, одетые в плоть, уже не исчезали. Он выглядел жалким, этот зверь; в нем оставались лишь вкрапления пустоты, словно кто-то неверно сложил мозаику, и теперь для ее завершения не хватало только нескольких камней.

Но в какое-то мгновение десятки новых теней пришли на помощь Шакалу, и Сенор услышал, как Бродячий Монах страшно закричал от боли. Этот вопль был долгим и безумным… Собравшиеся демоны совершенно затмили место схватки. Там возникло рваное пространство, в котором соседствовали два мира, пронизывавшие друг друга. И тени из потустороннего мира были ужасны.

Только теперь, вспомнив слова Сдалерна об амулетах, Сенор наконец-то бросил взгляд на ножны, в которые был вложен меч из небесного металла. Они испускали красное свечение и казались раскаленными. Он осторожно взялся за рукоять, опасаясь, что обожжет себе руку, но ощутил в ладони лишь твердую холодную сталь.

Монах уже почти непрерывно вопил от ужаса и бессвязно молил о помощи. Сенор не понимал, откуда появились союзники Шакала, но точно знал, что Сдалерн не будет предан в третий раз.

Он выхватил меч из ножен и едва не отсек конечность Существа Суо огненным лучом, падавшим со сверкающего клинка. Снова пробуждалась Сила – и даже Суор предпочел отодвинуться подальше…

Меч Торра был само изящество, и его совершенства не нарушали углубленные в металл знаки, сиявшие чистым голубым светом. Ярче других светился второй от рукояти символ, и в памяти Сенора всплыло значение таинственных знаков, составлявших надпись на клинке:

В тот же миг он оказался в одиночестве и в совершенно другом месте – месте без ориентиров и без названия, свободном от чьего-либо постороннего присутствия; месте, настолько изолированном от всех миров, что здесь не возникало даже мысли об ином существовании. У Сенора не осталось воспоминаний, и он не имел представления о будущем.