Андрей Дашков - Странствие Сенора

– Ты собираешься сделать это с помощью Стеклянного Обруча?

Бродячий монах посмотрел на Сенора как-то странно.

– Нет, этого мало, – сказал он потом. – Магия Посредника, который помогает Обрученной Со Смертью, очень сильна, и тебе повезло, что она не направлена против тебя. Второй знак на мече может помочь мне. Но и для этого нужен особый момент…

Сдалерн обернулся, и Сенор только сейчас заметил в полутьме позади Монаха какой-то предмет – несколько полупрозрачных, слабо светившихся сфер, вложенных друг в друга и непрерывно вращавшихся вокруг невидимых осей.

– Вот теперь почти пора, – сказал Сдалерн, пристально глядя на свою сложную, но изящную игрушку. – Смотри внимательно: следующее Соединение будет не скоро, а для нас оно не наступит вообще…

Вращение прозрачных сфер завораживало. Едва заметные пятна на их поверхностях перетекали друг в друга, отбрасывали причудливые тени, словно лучи света пронизывали змеиную шкуру или брызгали сквозь миниатюрные витражи…

Но вдруг наступил момент, когда границы подвижных пятен на всех сферах совпали – и их свечение тотчас же исчезло.

– Что это было? – охрипшим от волнения голосом спросил Сенор. Эфемерные узоры, сотканные мягко скользившими сферами, показались ему настолько прекрасными, что он почувствовал легкий укол сожаления в сердце. Слишком краткими были мгновения неповторимого волшебства; все закончилось слишком быстро…

Сдалерн Тринадцатый громко расхохотался и хитро посмотрел на него.

– Не знаю! Но это действительно красивая и полезная вещь. Я получил ее от существа с одним живым и одним мертвым глазом. Ох уж мне эти дряхлые расы! Выродившиеся мудрецы! Сами не знают, чего хотят – жизни, смерти… Кстати, у того, с которым я имел дело, было по шесть пальцев на руках…

– Что?! – упоминание о Хозяевах Башни оказалось неожиданным для Незавершенного. Он почти забыл о том, что его судьба подвержена чужому влиянию. Непростительная ошибка! Расплата за самонадеянность могла последовать вскоре. Но разве для этого существовали действительно неоспоримые причины?

Монах сделал вид, будто ничего не заметил.

– Во всякой магии есть отливы и приливы, – спокойно продолжал он. – Бывает время, когда магия ослабевает, а иногда она сильна настолько, что с ней бессмысленно бороться. А теперь уходи и жди меня снаружи…

Спустя сотни Изменений ландшафта Обрученной Со Смертью казалось, что, если бы не ее затянувшиеся любовные игры с Посредником, все могло бы обернуться иначе.

Но она ошибалась. Нити ее судьбы были сплетены намного раньше, и намного раньше затянуты узлы предопределений. Игам, Замурованный В Глине, должен был совершить побег, а сама Эрлана – надолго утратить власть над Призрачным Замком.

Однако все это случилось позже. Сейчас она осталась одна в спиральной комнате, сжимая в руке вырванный из шерсти шакала клок рыжих волос, и смотрела, как затягивается узкая пульсирующая щель, в которой исчез Посредник.

Сливалась с тенями магическая реальность. Угасал ореол вокруг каждого из предметов, сужалась пропасть между мгновениями. Холод медленно отпускал Эрлану. Она чувствовала, как из нее вытекает жидкий черный лед. Вдова снова ощутила свою плоть, ставшую почти ненавистной ей к концу яростного совокупления; кровь, заструившаяся по размороженным жилам, возвращала ее к прежнему существованию.

Но она оттаяла не полностью. Осталась тяжесть внизу живота, затаившаяся там леденящим камнем, как клеймо слуги, несмываемый знак проклятия, залог ее демонического будущего…

Она оделась, закрыв мехами и медными пластинами грудь, которая была исцарапана когтями шакала. Эрлане предстояла смертельно опасная схватка, но она жаждала крови пришельцев, невзирая ни на что.

Едва Сенор сбежал вниз по скользкому желобу, как статуя Бога На Четырех Ногах содрогнулась. Грязь и мусор, облепившие ее за многие тысячи Изменений, осыпались, как наметенные ветром листья с туши пробудившегося животного. Ветвящиеся трещины раскололи глину. Рухнули вниз полусгнившие тела принесенных в жертву. Слился в непрерывную и мрачную музыку разрушения хруст ломающихся костей, словно глиняный Шакал топтался по гигантской яичной скорлупе…

Когда Сенор обернулся, статую уже окутывал жирный черный дым. Из этого дыма донеслись завывания, леденившие кровь, и таинственный скрежет, который ему до сих пор не приходилось слышать.