Андрей Дашков - Странствие Сенора

Хозяева Башни с трудом удерживали пошатнувшееся равновесие: лишившись будущего, Кобар лишился основ своего существования; грязь и жестокость поднялись из бездонных глубин человеческих душ, апологеты самоуничтожения обрели верную паству.

Придворные Башни были поглощены почти непрерывными пирами, дуэлями и распутством, прерывая свои оргии лишь на время грабежей, междоусобиц и охоты за людьми. Последнее развлечение, как наиболее опасное и щекочущее нервы, широко распространилось в Кобаре; появиться на улице без оружия и в одиночку было равносильно самоубийству. Закон на глазах терял своих слуг; среди низших сословий воцарились тупая апатия, изощренный разврат, культ уродливой силы.

Бедные кварталы, где положение усугублялось наступившим голодом и нищетой, превратились в клоаку, исторгавшую из подвалов зловонные миазмы. Предвестие смерти витало повсюду; девочки становились шлюхами; юнцы, едва научившиеся держать кинжал, собирались в банды; старики возжаждали запретных удовольствий; старухи превращались в жриц чудовищной любви.

Болезни, сдерживаемые лишь оставшимися знахарями и магами, распространялись все шире и собирали ежедневный урожай.

Не было спасения, не было выхода.

Больше Сенора никто не преследовал. Выжидая, отступились от него Хозяева Башни, Тантор Тенга был мертв. Набальзамированный труп барона занял свое место в усыпальнице рода Тенга. Единственный сын Тантора, Флуг, унаследовал титул. Холодный Затылок знал, что тот, когда вырастет, станет его злейшим врагом и сделает все, чтобы отомстить за отца. Мести Флуга суждено зреть несколько лет. Сенор не задумывался над этим всерьез. Что толку пытаться предотвратить отдаленную опасность – ведь он покидал Кобар и отправлялся в куда более страшное место…

А город уже стал ареной войны. Его окраины были разрушены существами Тени; ряды защитников таяли, как весенний снег. Преграда была снесена и не восстанавливалась. Повелители спешно возводили вокруг Башни магическую стену. Граница Тени пролегла теперь через Безлюдный Двор – это означало, что Подземное Королевство Мелхоэд отошло во владение Хаоса.

Человек Безымянного Пальца завершил последние приготовления. Он в одиночку отправился за пределы города, чтобы увидеть, как Бродячий Монах следует своему обету.

Ему показалось, что прошли столетия с того дня, когда он побывал здесь.

Какие-то огромные чудовища, двигаясь по лесу, оставили широкие просеки; кое-где еще горели деревья, в воздухе висел тяжелый запах тления и гари.

Сенору, который скакал на слепой лошади из Мургуллы, то и дело попадались на глаза человеческие трупы и останки невероятных созданий, извергнутых Тенью. Их уже некому было хоронить.

Наконец он разглядел в лесу слабый огонек костра и свернул с дороги.

Костер догорал. Вокруг были только мертвецы.

Совсем недавно здесь сражались существа из другого мира, и поле боя выглядело странно. Сенору не приходилось раньше видеть ничего подобного. Его сердце сжалось от боли, когда он нашел труп, в котором можно было узнать Треттенсодда Сдалерна. Оказывается, Монах успел стать для него чем-то большим, нежели просто случайный собеседник…

У трупа не было головы. Сенор хорошо помнил эту голову – большую, лысую, с блестящими металлическими заплатами на черепе. Сейчас под ногами скрипели раздавленные стекла, которые Сдалерн имел обыкновение носить на переносице – и тогда за ними сверкали два не ведавших страха веселых глаза.

К белой руке трупа был привязан мешочек с разноцветными черепами, другая, черный протез, неестественно вывернутая и обнаженная до локтя, все еще сжимала неизвестный Сенору предмет, похожий на посох с рогами.

Судя по всему, Монах дорого отдал свою жизнь.

Вокруг лежали останки его жертв. Холодный Затылок увидел гигантских железных черепах, дымящихся и неподвижных, из отверстий в панцирях которых вывалились волосатые существа с червеобразными конечностями. Теперь в них самих копошились черви. «Слишком уж быстро они гниют», – подумал Сенор.

Трупы других существ Тени уродливыми черными холмами возвышались в глубине леса. Раны их, нанесенные неизвестным в Кобаре оружием, были ужасны.

Две железные птицы, столкнувшиеся с землей, оставили неподалеку от костра огромные обожженные воронки. Какие-то серые хлопья до сих пор порхали в воздухе, будто снежинки, пляшущие по воле ветра. Для пепла они были чересчур большими.