Андрей Дашков - Странствие Сенора

Сенор вглядывался в глубину белесого леса, таившего в себе смертельную опасность. Тускнеющий свет фонарей едва разгонял тьму. Обманчивыми и неразличимыми были тени под застывшими кронами, а вверху разливалось холодное безжизненное сияние голубых куполов.

Вскоре послышались знакомые звуки. Когти скребли по стеклу…

– Теперь все зависит только от тебя, – сказал Сенор, наклоняясь к графу. – Я могу влить в твою глотку Воду Послушания, но не думаю, что до этого дойдет. Ведь ты не настолько глуп и хочешь пожить еще, не правда ли? Если же ты решил умереть и погубить нас всех, то тебя убьет Суо из Мертвых Времен, а для него столетие – секунда. Твой неприкаянный призрак будет вечно блуждать по этому кладбищу, и не знаю, чья судьба окажется хуже…

Он, конечно, не знал наверняка, как подобная угроза подействует на графа, но сейчас не приходилось брезговать ничем. Однако Крысиный Хвост мог лично засвидетельствовать магическую силу проклятых пришельцев из Кобара. И как он смел надеяться, что уничтожит их, когда видел Древний Меч, зрачки Истар и метаморфозы многоликого дьявола Суо?!

Тем временем Люстиг, на лице которого уже был написан нескрываемый ужас (но не перед грозившей им гибелью, а от того, что рушились надежды вернуться в Тень), еще быстрее погнал слепых лошадей. На их лишенных шерсти боках вспухали темные рубцы после яростных ударов кнутом, но, как ни стремительно несли они карету, зловещий скрежет настигал их и вдруг раздался совсем рядом.

– Итак, граф, – произнес Сенор с мрачной любезностью, когда Крыса, судя по всему, возникла прямо перед ними и некуда было сворачивать, – теперь вам выбирать. Помните: мы, без сомнения, попадем в ад, но ваше местечко окажется этажом ниже. Я позабочусь об этом.

Карета остановилась.

Тойнгха медленно поднялся на ноги и обвел их всех ненавидящим взглядом, словно в последний раз прикидывал, стоят ли его мучения жизней этих троих мерзавцев, спустившихся в Мургуллу из Верхнего Мира.

– Спрячьте лица, – процедил он потом.

Они сидели в карете согнувшись и не смея поднять головы, закрывая руками лица и содрогаясь от внезапно наступившего холода, – а над ними нависло нечто такое, на что нельзя было даже смотреть.

Сенор прислушивался, но не слышал ничего. Отражения, дошедшие до него, были настолько чуждыми всему, что он знал или хотя бы мог себе представить, настолько непостижимыми и враждебными, что заставили его сознание мерцать, а тело – непроизвольно содрогаться. Нечто, не имеющее ничего общего с Верхним миром, обволакивало его гнетущим облаком – и это было как объятия худшей из смертей.

Сквозь щели между пальцами Холодный Затылок видел только ноги и хвост стоящего графа. Тот не произносил ни слова. Прошло уже очень много времени, спины скорчившихся людей окоченели, а Тойнгха все еще вел свой беззвучный разговор с тем, что называлось в Мургулле Кладбищенской Крысой.

– Надо было заставить его выпить Воду… – донесся до ушей Сенора шепот ведьмы.

У него вдруг возникло непреодолимое, влекущее к гибели искушение взглянуть на то, что же все-таки обитало в Стеклянном Лесу. Но он достаточно прожил в Кобаре, чтобы знать цену древнему волшебству. И хотя его душа готова была пережить экстаз смерти, последним, почти исчезающим усилием воли он заставил себя не поднимать головы. И какое-то время даже ненавидел себя за это.

Потом он попытался представить себе, что испытывают сейчас Истар, Люстиг, Суо – особенно Суо: ведь оно не было человеческим существом. Сенор ощутил их присутствие рядом с собой; они оставались неподвижными…

Наконец морок, атаковавший мозг, начал отступать. Ослабел гул ужаса, звучавший на одной низкой ноте, – гул, который изматывал, будто несколько бессонных ночей подряд. Кладбищенская Крыса со скрежетом удалилась; несколько хрупких ветвей обломились, после чего возник долгий стеклянный звон; порывистый ледяной ветер, похожий на дыхание гигантского существа, последний раз обдал сидевших в карете могильным холодом – и все вокруг стихло.

Обессиленный Тойнгха упал на колени. Его лицо превратилось в посмертную гипсовую маску. Сенору пришлось поддержать графа. Он почувствовал, что тот «пуст», – будто Холодный Затылок прикасался к муляжу или кукле. Тойнгха выгорел дотла. Теперь это был отравленный злобой шлак.

Люстиг тронул поводья, и лошади беспрепятственно повлекли карету по тропам Стеклянного Леса, к далекому краю пропасти, с которого можно было подняться к дневному свету.