Андрей Дашков - Странствие Сенора

Светильники по углам кареты освещали лишь спину кучера и крупы запряженных лошадей, но те неслись по извилистой дороге, не испытывая нужды что-либо видеть (ибо были слепы от рождения). Наличие подобного тонкого восприятия у животных Сенор улавливал тут впервые… Приглушенный стук копыт напоминал частую барабанную дробь. Это был почти полет – полет на мертвенно-бескровных и бескрылых существах…

Никто не произнес ни слова. По обе стороны кареты мелькали бесстрастные лица и фигуры всадников, сопровождавших экипаж. На искусно обработанных поверхностях протезов и оружия вспыхивали и гасли голубые искры. Кроны из стеклянных ветвей, лишенных листьев, порой сплетались над их головами, образуя туннели с изломанными сводами, а в воздухе разливался еле слышный хрустальный звон эха…

Потом лес заметно поредел, и Сенор уловил возникшее среди сопровождающих напряжение, словно им грозила опасность. Отряд стал двигаться медленнее и почти бесшумно. Всадники, в том числе граф Тойнгха, принялись внимательно прислушиваться к чему-то.

Вскоре сидевшие в карете увидели за деревьями купола из стеклоподобного вещества, которые источали слабый голубой свет. Сенор сделал попытку проникнуть в мозг ближайшего Урода с клешней, но, к своему удивлению, обнаружил лишь покорность, нарастающий страх и напряженное ожидание.

Вскоре в почти полной тишине возник слабый, ни с чем не сравнимый звук, словно кто-то скреб стальными когтями по стеклу.

Шаги, догадался Сенор. Это были шаги.

Тойнгха поднял руку, давая знак остановиться. Всадники застыли на месте. Даже сидевший в карете Урод мучительно пытался установить направление, откуда приближался неведомый зверь. Сделать это было трудно из-за того, что звуки многократно отражались от стволов деревьев. Но кажется, Крысиный Хвост знал лес, как никто другой. Во всяком случае, спустя минуту он уверенно показал, куда надо двигаться.

Однако останавливаться пришлось еще не один раз. Скребущие звуки преследовали отряд, и граф подолгу прислушивался к ним, а потом, изменив направление, продолжал вести бешеную скачку сквозь Стеклянный Лес, озаренный призрачным сиянием голубых куполов. Остальные всадники, судя по всему, плохо ориентировались и полностью полагались на чутье своего предводителя.

Это все больше напоминало метания зверя в ловушке, и граф Тойнгха действительно был единственным, кто мог найти путь к спасению. Он пытался избежать встречи, которая была почти неизбежной, но если другие всадники испытывали растерянность, близкую к панике, то сам граф – лишь досаду и не до конца понятное Сенору чувство утраты, словно каждую минуту расставался с чем-то очень для него дорогим. Незваные гости были этому виной, и Холодный Затылок вдруг осознал, что отныне Тойнгха – его смертельный враг.

– От кого это мы бегаем? – спросил он у сидевшего рядом Урода с клешней вместо руки.

– Мы проезжаем через Кладбище Стеклянного Леса, – процедил тот, показывая на окружавшие их со всех сторон голубые купола. – Никто не знает, чье это кладбище. Мы не строили этих гробниц. Они были созданы еще до того, как Дети Гриба спустились в Мургуллу…

Он помолчал немного, потом продолжал, понизив голос:

– Далеко не весь этот ярус принадлежит господину графу. – Его губы сложились в ехидную улыбку, а в глазах сверкнула ненависть. – За нами охотится Кладбищенская Крыса. Только граф знает, что это такое на самом деле. Другие уже ничего никому не расскажут… Оно появляется в разных местах одновременно. Слышите этот звук? Похоже на когти, правда?.. Говорят, тот, кто увидит Кладбищенскую Крысу, умрет. Проверять не советую. Все, у кого есть хоть крупица мозгов, стараются избежать встречи с ней… Путь через Стеклянный Лес смертельно опасен; Крыса лучше любой стражи охраняет Грах от непрошеных гостей.

В его тоне сквозила неприкрытая издевка. Он неплохо держался, однако, несмотря на браваду, лицо Урода было покрыто пленкой липкого пота, выдававшего страх.

Скачка казалась хаотической, и все же цель была близка. Всадники заметно приободрились, но тут скрежет когтей раздался прямо перед ними и Уроды осадили лошадей, одновременно пытаясь спрятать лица. Сенор, наоборот, высунул голову в окно. К нему пришли отражения настолько чуждые, что он не мог даже представить себе, как выглядит посылавшее их существо из Стеклянного Леса – если оно, конечно, вообще было существом.

Он ощутил Присутствие – и только. Причем где-то на пределе восприятия – в отличие, например, от камня, который можно узнать в темноте по его тяжести, или чуть слышного журчания воды, или едва ощутимых касаний кожи при движении воздуха…