Андрей Дашков - Войны некромантов

...Ствол «питона» коснулся чистого бледного лба принцессы. На ее лице не было ни единой морщинки и ни малейших признаков испуга. Но Руди воспринимал его теперь, как всего лишь одно из обличий хунгана.

Дресслер сверлил его взглядом. Губы девушки безобразно шевелились, выплевывая заклинания. Каждый звук отдавался в мозгу Рудольфа болезненным изменением. Часть его клеток отмирала. Заклятия боко опустошали его с ужасающей скоростью...

Через несколько секунд Руди забыл не только об освобождении, но и о том, почему хотел убить эту стерву...

Чья-то тень надвинулась сбоку. Взгляд Руди был прикован к лицу Тайлы, поэтому он увидел вначале следствие, а потом уже причину. Узкие ножи воткнулись в оба уха девушки и скрестились где-то внутри ее мозга. Руди успел заметить, что рукоятки ножей охвачены окровавленными, но очень тонкими пальцами. Пальцами, которые тоже принадлежали женщине...

Ему показалось, что из зрачков Тайлы-Дресслера выпрыгнули черные спиралевидные пружины. Энергия удара была так велика, что смерть наступила мгновенно. Дресслер не успел «переместиться» и оказался намертво связан с необратимо поврежденным носителем. Необходимо было вмешательство извне, чтобы освободить его из плотской тюрьмы. А она начала гнить с той самой минуты, когда клетки перестали обновляться и прекратилось течение крови.

Если бы Дресслер мог хоть что-нибудь осознавать, то понял бы, что на сей раз исчез из этого мира надолго.

...Голова Тайлы с мертвыми глазами и застывшим ртом опустилась куда-то вниз, а на ее месте возник череп, в глазницах которого чернели две вселенные. Под верхней челюстью Маски кривились губы – это была хорошо знакомая Рудольфу наглая ухмылка. Но сейчас он с трудом вспомнил, КТО улыбался так в последний раз... Из приоткрытого рта сыпался песок...

Руди все еще держал «кольт» на уровне глаз и теперь мог разнести вдребезги не только голову второй Тайлы (как он думал, настоящей), но и злополучную Маску Сета. Почему-то ему казалось, что это сразу же упростит все – даже оставшийся путь, который не будет слишком длинным.

Искушение было огромным, почти неодолимым. Он не хотел новой зависимости – хотя бы и от надежды обрести новое, полноценное бытие. Нельзя по-настоящему сильно желать того, о чем не имеешь понятия. Но он кое-что знал о жизни. Знал... и забыл.

Лазарь снял Маску. Руди увидел глаза Тайлы, устремленные на Грегора. В одном из них светилось безграничное обожание. Зрачок другого был неподвижен, а между веками скопилась желтая слизь. Рваная бескровная рана протянулась от правой брови до темени. Это обезобразило девушку, и все же она была больше похожа на Тайлу, которую он помнил.

Рудольф ожидал чего угодно, только не того, что произошло чуть позже. Тайла не воспользовалась плодами своей победы. Вместо этого она подошла к Грегору и опустилась перед ним на колени.

Пауза оказалась долгой. В течение нескольких минут сектант оставался безразличен и неподвижен. Зрачок его единственного глаза смотрел в одну точку... Руди ждал, чем все закончится. У него появилось ощущение, что он присутствует при символической встрече, которая для него уже невозможна и которую он мог прервать в любую минуту. Потом на губах Грегора вдруг зазмеилась тонкая улыбка.

Взгляд мастера стал осмысленным впервые с тех пор, как тот вышел из «Золотой короны». Он медленно поднял руку и возложил ладонь на покорно опущенную голову лазаря. Руди видел, как в тени под ладонью мелькают лица: среди них лицо Тайлы, зеленоватая физиономия мужчины с разорванной щекой, морщинистая мордочка какого-то старика... Превращения происходили мгновенно, а тень разрасталась, целиком обволакивая коленопреклоненную фигуру. Вокруг нее дрожал воздух, как будто она была всего лишь миражом в пустыне. Тень насыщалась тьмой; на сапоги Грегора все еще сыпался песок...

Лазарь держал Маску перед собой. Другая рука мастера потянулась к ней. Как только сектант прикоснулся к черепу, по его лицу пробежала судорога – болезненная, но отрезвляющая. Маска возвращала Грегору разум. Кое-кто не мог этого допустить.

Рудольф произнес фразу, неожиданно всплывшую из глубины подсознания. Он не помнил, где и при каких обстоятельствах слышал эти слова. Возможно, они были образцом его убогого черного юмора.

Он сказал:

– Свидание закончено!

Руди не пожалел драгоценного патрона и выстрелил дважды. На всякий случай.

В тот день удача была на стороне бастарда. Как ни странно, оба патрона оказались годными.