Ренсом Риггз: Город пустых. Побег из Дома странных детей

Мне казалось, я никогда не «дотянусь» до своего деда.

Взобравшись на груду камней у самой кромки воды, я замер, надеясь, что сильный ветер высушит мою сырую одежду. Не обращая внимания на стремительно сгущающиеся сумерки, я смотрел на изменчивую поверхность моря, играющую всеми оттенками серого. На фоне неуклонно темнеющего моря и неба время от времени вдали вспыхивал яркий свет. Это маяк Кэрнхолма слал нам свое последнее «прощай».

Мое внимание начало рассеиваться, и я погрузился в сон наяву.

Я вижу человека. Это мужчина средних лет. Его одежда облеплена грязью, и он медленно бредет по острому, как нож, гребню утеса. Его редкие волосы намокли и прилипли к лицу. Ветер раздувает его тонкий пиджак как парус. Он останавливается, затем ложится, опершись на локти. Он поднимает к глазам бинокль, но направляет его не на окружающие бухту скалы, где гнездятся крачки и буревестники, а ниже, на узкий полумесяц пляжа, куда прибой выбрасывает водоросли, коряги и обломки разбитых лодок. По утверждениям местных жителей, иногда здесь находят утопленников.

Этот человек — мой отец. Он ищет то, чего отчаянно не хочет найти.

Он ищет тело своего сына.

Что-то коснулось моего ботинка, и я, вздрогнув, открыл глаза. Уже почти стемнело, я сидел на камнях, поджав колени к груди, а передо мной стояла Эмма.

— Как ты? — спросила она.

Чтобы ответить на этот вопрос, мне понадобилось бы не меньше часа. В моей душе бушевала добрая сотня конфликтующих друг с другом эмоций. Но я так устал и замерз, что говорить мне не хотелось вовсе, поэтому я ограничился тем, что подергал себя за ворот отсыревшего свитера и сказал:

— Все хорошо, я просто пытаюсь высохнуть.

— Я могу тебе в этом помочь, — откликнулась Эмма, усаживаясь рядом со мной. — Дай мне руку.

Я протянул ей одну руку, и Эмма уложила ее себе на колени. Накрыв ладонями рот, она склонила голову к моему запястью. Затем сделала глубокий вдох и медленно выдохнула сквозь пальцы. Тут же по всей моей руке от ладони до плеча разлился обволакивающий, почти обжигающий, но невообразимо приятный жар.

— Терпимо? — спросила она.

Я напрягся, содрогнувшись всем телом, и кивнул.

— Хорошо.

Она снова выдохнула. Еще одна волна горячего блаженства расползлась к моему плечу. Между выдохами Эмма говорила:

— Я надеюсь, тебя не слишком задели слова Еноха. Все остальные верят в тебя, Джейкоб. Енох бывает жутким занудой, особенно когда кому-нибудь завидует.

— Я думаю, что он прав, — покачал головой я.

— Да ну, не может быть. Ты это серьезно?

И тут меня прорвало.

— Я понятия не имею, что я делаю, — заговорил я. — Как можно на меня полагаться? Если я и странный, то, наверное, самую малость. Пожалуй, по сравнению с вами я странный только на четверть.

— Так не бывает, — рассмеялась Эмма.

— Но мой дедушка был гораздо более странным, чем я. Иначе и быть не могло. Он был таким сильным…

— Нет, Джейкоб, — прищурившись, произнесла Эмма. — Ты очень на него похож. Разумеется, ты мягче и сентиментальнее, но все, что ты говоришь… Ты вылитый Эйб, когда он впервые у нас появился.

— Честно?

— Ну да. Он тоже был растерян. Он никогда не встречался со странными людьми. Он не понимал своих способностей и не знал, как ими пользоваться. И если честно, мы тоже. Мы ничем не могли ему помочь. То, что ты делаешь, это большая редкость. Невероятная редкость. Но твой дедушка быстро учился.

— Как? — заинтересовался я. — Где?

— На войне. Он был членом тайной группы странных людей, служивших в британской армии. И одновременно сражался с немцами и с пустотами. За то, чем они занимались, медалями не награждают, но для нас они все были героями, а больше всех — твой дедушка. Жертвы, на которые они шли, отбросили Силы Зла на многие десятилетия назад и спасли жизни множества странных людей.

И все же, — подумал я, — он не смог спасти собственных родителей. Как странно и трагично.

— И вот что я тебе скажу, — продолжала Эмма. — Ты не менее странный, чем он. И такой же смелый.

— Ха, ты просто пытаешься меня утешить.

— Нет, — ответила она, глядя мне в глаза. — Я тебя не утешаю. Ты всему научишься, Джейкоб. Настанет время, когда ты тоже станешь великим истребителем пустот. Более того, ты превзойдешь своего деда.

— Ага, все только и делают, что повторяют это на разные лады. Откуда ты можешь знать?

— Я это чувствую и глубоко в этом убеждена, — ответила Эмма. — Думаю, что иначе и быть не может. Точно так же ты не мог не приехать на Кэрнхолм.