Глеб Соколов - Вуду. Тьма за зеркалом

Те же ощущения, похоже, испытывали и другие рабыни: насколько это возможно в «браслетах», они пританцовывали вместе со всеми.

Адела, конечно же, не различала среди танцующей массы тех нескольких особенно активных негров, которые приплясывая и выкликивая особые заклинания, искусно заводили других.

Лувертюр лежал на крыше грузовика. Участок, который занимал гараж, находился как раз по соседству с моргом. Мулат-водитель подогнал свою машину к забору, и теперь, лежа вместе с Лувертюром на крыше, разглядывал здание.

В царившей вокруг темноте со стороны морга они должны быть незаметны. Если только не рассматривать округу через прибор ночного видения, улавливающий инфракрасные излучения. Так что Иван полагал: никак не может навредить проходящей сейчас полицейской операции. Он все же сумел обуздать свое любопытство и, рассудив здраво, решил не соваться в здание морга.

Вдруг он ясно различил крики о помощи, доносившиеся со стороны ближайшего темного окна. Они были негромкими, но ведь окно наглухо закрыто! Хорошая звукоизоляция способна не пропустить даже самый отчаянный крик.

Некоторое время оба мулата лежали не шевелясь, не произнося ни слова. «Помогите! На помощь!.. Люди, спасите!» – продолжало доноситься до ушей.

Лувертюр не выдержал:

– Помоги мне спуститься за забор!.. – сказал он водителю. Он поднялся на корточки и попытался заглянуть вниз, на территорию морга.

– Дело твое… Но я с тобой не пойду!.. Мне все это не нравится… Черт его знает, что там происходит!.. – испуганно произнес мулат.

– От тебя требуется, чтобы ты поскорей приволок какую-нибудь веревку и подержал ее, пока я буду спускаться на ту сторону! – сказал Лувертюр.

– Уже бегу! – откликнулся водитель и пополз к краю крыши. Ему еще предстояло слезть вниз, сходить за веревкой и вернуться обратно.

От нетерпения Лувертюра начала колотить дрожь. Не зря он приехал на Ист Стрит! Без него здесь не обойдется!

В самый разгар экстатического танца дверь, что вела из залы в соседнее помещение, отворилась. В полумраке трудно было разглядеть подробности, но Адела заметила, что в центре «спальни» черно-белого человека действительно стоит большая кровать, застеленная белыми простынями с пышными белыми подушками в изголовье. Весь пол вокруг кровати был усыпан цветами, на стенах висели венки.

Через мгновение дверной проем закрыли собой несколько дюжих негров, несших на плечах носилки с золоченым троном, также украшенным свежими цветами. На нем сидел черно-белый человек. Он был в черных брюках и белой просторной накидке, открывавшей руки и грудь.

– Легба! Легба! – закричали негры и простерли руки к своему «правителю».

Человек на троне был действительно черно-белым. Голова и часть шеи были белыми, но разрез накидки открывал черную грудь. Руки, за исключением белых кистей, были чернокожими.

Носилки остановились посреди танцевавших. Движения толпы стали замедленными, люди словно впадали в какую-то спячку, некоторые повалились на пол и так и замерли в неестественных, изломанных позах.

– Выбери невесту! Выбери невесту! – кричали те из негров, что еще не впали в транс.

– Хорошо! Я сделаю это! Отнесите меня обратно в спальню!.. И следом приводите первую!.. – глухим голосом произнес черно-белый человек.

– Легба! Легба! Скажи нам, как жить? Когда падет Вавилон-2? Что нам делать?.. – выкрикнула пьяным голосом пожилая негритянка, с которой разговаривала Адела.

– Ничего и никогда не делай сам! – внятно произнес черно-белый человек. – Все заботы поручай рабам!..

Носильщики понесли его обратно в спальню.

Взоры всех обратились к невестам, стоявшим толпой у стены.

– Ведите к черно-белому человеку первую! Скорей! – раздались крики.

Аделе казалось, что все смотрят на нее.

Дверь «спальни» открылась, оттуда вышли двое носильщиков трона и шагнули к невестам. Сперва они явно нацелились на Аделу, но в последний момент выхватили из группки невест другую – молоденькую африканку. Сняв с нее «браслеты», они взяли ее под руки и повели к двери. Через мгновение мрак, царивший в «спальне» черно-белого человека, поглотил ее. Дверь закрылась…

Первый этаж был достаточно высоким, и Лувертюр не сразу подобрался к окну. Цепляясь одной рукой за узенький карниз, изо всех сил стараясь не соскользнуть с выступа стены, на котором стоял, Иван замахнулся гаечным ключом, – им его снабдил водитель.

Стекло разлетелось на мелкие кусочки. Один из них поранил русскому щеку. Лувертюру показалось: звон разнесся по всей округе. Его перебинтованная в госпитале рука была охвачена дергающей болью.