Джеймс Херберт - Оставшийся в живых

Казалось, все вокруг было усеяно искореженным металлом, обломками самолета, разлетевшимися далеко в стороны при ударе самолета о землю. Старик собрался с духом и шагнул на поле, надеясь, что может быть, кому-нибудь понадобится его помощь. Такая возможность казалось невероятной, но это было все, что он мог сделать. Пока он шел, сзади до него стали доноситься крики и топот бегущих людей. Они вот-вот будут здесь; старик молил Бога, чтобы все вместе они смогли бы хоть чем-нибудь помочь. Он осторожно обходил раскаленные груды металла, трава вокруг которых прогорела до самой земли. И тут его настиг запах. Сначала старик его не распознал, поскольку тот был смешан с запахом дыма и плавящегося металла. Затем он понял его происхождение. Это был запах горящей человеческой плоти.

К горлу подступила тошнота, и старик снова чуть не упал на колени. Сколько же пассажиров берет на борт такой самолет? Он был уверен, что их должно быть более трехсот. О, Боже! Не удивительно, что запах был таким сильным.

Внезапно ему сделалось плохо. И не только из-за запаха; жара стала невыносимой, только сейчас он ощутил ее в полной мере. Ему следовало уйти, оставаться не было смысла, никто не мог уцелеть в этой кровавой мясорубке. В отчаяньи он огляделся вокруг, так, на всякий случай, и ужаснулся, внезапно осознав, что часть из того, что он принимал за груды искореженного металла, на самом деле была месивом из исковерканных человеческих тел. Они были разбросаны повсюду; он стоял среди изувеченных, разорванных останков людей. Старик провел рукой по глазам, как бы стараясь стереть увиденное, но все было напрасно. Его рука медленно скользнула вниз по лицу, и он снова огляделся вокруг в слабой надежде обнаружить хоть кого-нибудь живого. Он старался не замечать оторванных конечностей и обугленных тел, казалось, двигающихся в этом неверном освещении. Вдруг он заметил что-то маленькое и розовое, голенькое и на вид совсем не пострадавшее. Маленькое настолько, чтобы быть... ребенком? Младенец? – О, Господи, дай хоть ему шанс! – Он рванулся вперед, на бегу огибая препятствия из человеческих тел или Бог знает, из чего там еще. Ребенок лежал лицом вниз, его тельце окоченело. Опускаясь рядом с ним на колени и переворачивая его, он громко молился, но слова едва прорывались сквозь охватившие его рыдания.

Прямо на старика глядели огромные невидящие глаза. Маленький ротик кривился в усмешке и, казалось, двигался в неверном мерцающем свете. Одна половина личика куклы оплыла, что придавало ему жуткий, устрашающий облик, а кривящиеся в усмешке губы добавляли еще и оттенок бесстыдства. Старик закричал, швырнул куклу на землю и в полном замешательстве, спотыкаясь, побрел в сторону пожара, к центру катастрофы. Он шел, не обращая внимания на все усиливающуюся жару. К счастью на его пути оказался большой обломок чадящего металла, преградивший ему дорогу. Старик упал ничком на рыхлую землю, его тело колотила дрожь, пальцы погрузились в вязкую жижу. Полученное потрясение начало сказываться. Он был стар, у него уже не было тех сил, которые позволили бы вынести такое испытание. Земля набилась ему в рот, его начал душить кашель, и это новое ощущение заставило его скованный страхом мозг снова включиться в работу. Старик поднял голову и слегка приподнялся на локтях. Он взглянул на языки пламени и тут же снова закрыл глаза из-за нестерпимого жара. Но прежде, чем он их закрыл, что-то попало в его поле зрения. Какая-то тень, силуэтом выделявшаяся на фоне полыхающего огня и двигавшаяся в его сторону. Он снова посмотрел в том направлении, стараясь прикрывать глаза рукой.

Это был человек! Он двигался от самолета! Со стороны пожара! Этого не могло быть! Ведь никто не проходил мимо пего. К тому же никто не мог выжить в такой катастрофе. Тем более идти самостоятельно!

Старик прищурился и более внимательно всмотрелся в человека. Было похоже, что даже одежда на нем абсолютно цела. Она была темного цвета или, может, казалась такой на фоне яркого освещения? По виду она напоминала униформу. Медленно, но уверенно человек двигался в его сторону, прочь от пламени, прочь от разбитого самолета, прочь от смерти.

И тут все поплыло перед глазами старика, и в голове появилась какая-то легкость. Перед тем, как окончательно потерять сознание, он уловил, что человек наклоняется над ним и протягивает к нему руку.

Келлер уверенно вел машину по Пококс Лейн, подавляя в себе искушение прибавить скорость. Он пытался сосредоточиться на окружающем его великолепном осеннем пейзаже, но мысли упорно возвращались к цели поездки – маленькому городку, лежащему в нескольких милях впереди. Он свернул налево на Виндзор Роуд, проехал по небольшому мостику и наконец оказался в окружении массивных, величественных зданий Итонского Колледжа. Лишь слегка притормозив, чтобы полюбоваться ими, он выехал на Хай Стрит и остановился, испытывая потребность собраться с мыслями. Ему все еще было трудно долго концентрировать свое внимание на чем-либо одном.