Келли Линк - Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)

— Значит, ты все видела. Ты знаешь, каково это — быть проклятой принцессой. — Она отворачивается и подходит к окну, чтобы ведьма не заметила, как дрожат у нее руки. — Ты знаешь, что другие девочки не хотели играть со мной или трогать мои игрушки, а мальчишки плевали через плечо — от сглаза, так они говорили. Даже горничные крестились потихоньку, стоило мне отвернуться. — Она уже чувствует знакомое жжение в уголках глаз — это подступают слезы — и высовывается из окна, чтобы охладить лицо. Далеко внизу идет через двор садовник с ножницами в руках. Принцесса спрашивает: — Почему же ты тогда не сняла заклятия?

— С колдовством так нельзя. — Голос ведьмы печален.

Алиса оборачивается и видит, что ее лицо мокро от слез. Принцесса делает шаг, наступает на подол ночной рубахи и на этот раз роняет книжку, которая падает прямо под колесо прялки.

Ведьма поднимает ее и улыбается, взглянув на обложку.

— Гете, ну разумеется. Я часто спрашивала себя, что стало с Вольфгангом Магом.

Алиса думает с облегчением: И все-таки я не заплачу . Он уехал сразу после смерти сестры. У нее была чахотка, она долго болела. А он посылал деньги на ее лечение. Однажды он написал мне из Берлина, сообщал, что купил дом своего учителя. С тех пор я ничего о нем не слышала.

Ведьма тыльной стороной ладони вытирает глаза.

— А я и не знала, что его сестра умерла. Однажды я говорила с ним. Он был добрым человеком.

Алиса берет у нее книгу, потом медленно, словно с трудом подбирая слова, произносит:

— Как ты думаешь, заклятие сработает? То есть я хочу сказать, ты и вправду веришь, что я просто засну на сто лет, а не… ну, ты понимаешь?

Ведьма смотрит на нее, дорожки от слез еще не высохли на щеках, но взгляд совершенно спокоен.

— На этот вопрос я не знаю ответа. Быть может, ты просто… будешь лежать. Как бы в кармашке у времени.

Алиса дергает за ленточку, которой перевязана ее книга.

— Какая в общем-то разница что будет, то и будет. — Она ласково проводит рукой по колесу прялки, и оно начинает крутиться от ее прикосновения. — Красивая, прямо как для меня делали.

Ведьма поднимает руку, точно хочет остановить принцессу или само время, но Алиса прижимает палец к острию веретена и давит, пока капля крови, темная, как лепесток «Кардинала Ришелье», не расцветает на кончике ее пальца и не стекает в ладонь.

Падая, Алиса видит склоненную голову и вздрагивающие плечи ведьмы. Откуда-то приходят слова: прекрасная Элейна, возлюбленная Элейна.

Много позже, когда садовник состарится, он расскажет внукам, как шарахались в тот день от перепуганных насмерть конюхов лошади, как сражались со своими сундуками придворные, покуда лакеи волокли по коридорам дворца кресла и даже кровати, а король в комнатных туфлях черного бархата выкрикивал распоряжения. Повара бросают на кухне кипящие чайники, вдовствующая королева — свои драгоценности, которые остаются лежать там, где она их уронила, запнувшись о подол ночной рубахи. Все бегут, спасаясь от надвигающейся летаргии, которая уже поймала в свои сети канарейку в клетке, и та, чуть слышно попискивая, прячет голову под крыло. Цветы в саду складывают лепестки, и даже омары, которых главный повар собирался подать под масляным соусом к обеду, прикорнули в баке с водой.

Несколько часов спустя во дворце не осталось никого, кроме канарейки, омаров и принцессы в башне.

Садовник скажет:

— В тот день я подстригал розовый куст у подножия башни. И посмотрите, что я там нашел! — Тут он протянет им розу того сорта, что зовется «Британия», о двенадцати лепестках, полураскрытую, свежую и влажную от росы.

Его внучка воскликнет:

— Ой, дедушка, да ты ее в саду сорвал сегодня утром!

А внук, умненький мальчик, инженером стать хочет, добавит:

— Дедушка, такого не бывает, чтобы люди спали сто лет.

А теперь немного истории. Когда башня была еще совсем юной — не башней, а скорее лачугой, — один мальчик вытащил из ее стены камень, и у нее появился глаз. Она видела, как отец мальчика, вождь, повел свое племя против солдат в железных панцирях и пернатых шлемах. Две армии сошлись на равнине: одна регулярная, сверкающая в утреннем свете, как лезвие меча, другая темная и косматая, точно гребень волны. Волна обрушилась на клинок, и тот искромсал ее в куски.

Время шло, у башни вырос второй этаж с вертикальной прорезью глаза, узкого, как древко копья. Она наблюдала, как подле нее возник деревянный сарай, где спали вповалку скотина и люди. Однажды утром башня почувствовала, как ее кольнуло, будто стрелой. Яркий огненный цветок распустился над крышей сарая, люди бросились врассыпную, скотина мычала. Башне опалило стену, ожог саднил, как старая рана. Белобровый — почти безбровый, — человек приказал построить замок и высечь над входом в башню имя Эльфрик. Стены замка рухнули под ударами таранов и камней, пущенных из катапульт. С вершины холма за осадой наблюдал человек, чей нос, сломанный в детстве, так и остался крючковатым. Когда на месте груды камней поднялся дворец, он приказал высечь над входом в башню имя д'Арбле и вставшего на дыбы кабана.