Дион Форчун - Жрица моря

Наконец это свершилось. Проснувшись однажды субботним утром, я выглянул в окно и, вопреки ожиданиям, не увидел печных труб напротив.

Так, — сказал я себе, — что же тогда творится на побережье?

Едва увидев шевелящееся тело тумана, я, естественно, почувствовал знакомую одышку, хотя всю ночь, пока туман собирался за окнами, я проспал спокойно — это лишь еще раз доказывает, насколько тесно астма связана с разумом (хотя, очевидно, знание этого нисколько не помогает).

Я вернулся в дом, чтобы надеть чистую рубашку — одну из тех, которые сестра должна была заштопать, но не сделала этого, будучи полностью во власти эмоций высшего порядка; услышав мой хрип, сестра отказалась дать мне рубашки, заявив, что в моем состоянии я вряд ли буду способен добраться до форта в такой туман. Мне пришлось сходить в ближайший универсам прямо в ночной рубашке; там я купил несколько грубых морских кителей, занеся их на наш счет, и вернулся домой, неся их незавернутыми под мышкой. Как это смутило ее! Она никогда более не повторяла своей выходки. Люди, которые не ценят общественное мнение, имеют большое преимущество перед теми, кто от него весьма зависим.

Затем я отправился к Бирдмору — нашему дорогому врачу — и заставить его вколоть мне полную дозу лекарств.

— В таком состоянии вам не стоит вести машину, — произнес он, увидев мой автомобиль под окном.

— Не думаю, что вам следует волноваться об этом, коль скоро это никак не заботит меня, — ответил я.

— Но как быть с теми, кто может встретиться вам на дороге? — изумился он.

— К, черту их, — ответил я.

— Именно об этом я и беспокоюсь, — заключил он. Ехать через город было довольно сносно; сквозь пелену тумана проглядывал тусклый бронзовый диск солнца. Но стоило мне пересечь подвесной мост и углубиться в болота, как туман сгустился практически до темноты. Думаю, что далее десяти футов разглядеть было ничего нельзя; к счастью дорога была прямая и единственным возможным встречным могла оказаться лишь случайно забредшая корова; все же я вел машину со всей осторожностью, так как по обе стороны дороги находились глубокие, заполненные водой выбоины, а такой седан, как у меня, вполне мог утонуть в одной из них — даже если глубина сего водоема не превышала трех футов.

Я тащился на скорости около десяти миль в час, казалось, целую вечность; но вот я поравнялся с фермой, и Третоуэны, заслышав звук мотора, вышли навстречу. Мистер Третоуэн заявил, что этим утром он не смог добраться до форта на своей машине, так что миссис Трет пришлось преодолеть весь путь пешком. Он умолял меня и не пытаться делать это, но поскольку я знал, что пешком мне дороги не одолеть из-за этого проклятого подъема, то и сказал ему: «чему быть — тому не миновать», и он вздохнул, и дал мне на дорогу молока. Создавалось впечатление, что сегодня Морган приходилось обходиться консервированным молоком.

Я нормально преодолел подъем; помочь в этом было бы крайне затруднительно, ибо он проходил по самому краю обрыва, и сам путь напоминал скорее узкую щель; я едва не слетел на том самом крутом повороте — лишь бруствер спас меня. Кроме того, я сшиб изрядный кусок ограждения, поскольку меня занесло книзу и машину бросало из стороны в сторону, как сумасшедшую. Мне всегда нравятся мощные автомобили — это позволяет почти не отвлекаться на переключение передач, когда спешишь куда-то.

Тем не менее я выжил и даже добрался до вершины холма. Здесь сгустившийся туман буквально омывал мое лицо. Массы холодного воздуха пришли в медленное движение, и туман спускался большими уступами; он оседал даже на внутренней поверхности ветрового стекла — чего ранее я никогда не видел. Я включил основные фары — обычно я пользуюсь ими при быстрой езде ночью, за что окружающие платят мне искренней ненавистью — но это оказалось пустым расходованием аккумуляторов. Тогда я вновь выключил их и продолжал медленно, шаг за шагом продвигаться вперед. Это вряд ли могло привести к потере дороги — тем не менее шансы вот так спокойно катиться до самого моря были весьма велики. Я не видел ни зги — фактически, передо мной маячил лишь капот. Ко всему прочему, пока машина тащилась вверх, радиатор закипел и более походил на самовар на школьной вечеринке — это было не удивительно, если учесть подъем вверх по холму черепашьим шагом, а теперь еще и головокружительную крутизну скалы. Что касается меня, то мне казалось, что больше мне никогда не придется вдохнуть полной грудью.