Дион Форчун - Жрица моря

Однако, как оказалось, у Молли не было никаких трудностей. Крепко взяв меня за руку, она заставила меня остановиться у самой кромки прибоя, нисколько не заботясь о моей астме: почувствовав, что стоит на грани чего-то большего, чем мое временное хорошее самочувствие, она, как и Морган, смогла ожесточить свое сердце. Я увидел, что на длинной, лежащей на берегу полосе сухих водорослей, отмечавшей уровень наивысшего прилива, она разложила крошечный Костер Азраэля, сделав его пирамидальным, как того требовала традиция; теперь же она ждала приближения воды, чтобы зажечь его. Я заметил также, что она была одета в полупрозрачные свободные одежды и что сапфиры Морган сверкали на ее груди и запястьях. Молли делала все правильно.

Поскольку происходящее было для нее реальным — оно стало реальным и для меня, воспламенив эмоциями мою душу. Забыв о своей астме, я полностью сосредоточился на созерцании разворачивающегося передо мной действа; я наблюдал, как набегавшие волны медленно поднимались вверх по песку, как усиливавшийся прилив продвигал все выше и выше на берег языки пены, подталкивая перед собой ленивые, окутанные туманом буруны, которые, казалось, были лишены возможности двигаться самостоятельно из-за придавившего их плотного туманного воздуха.

Наконец, первая мелкая, растекающаяся прибрежная волна коснулась сухих водорослей; Молли тут же поднесла спичку к ее Костру Азраэля, и мы наблюдали за тем, как он разгорался: сухое, пропитанное смолой дерево быстро вспыхнуло после годичной выдержки в казематах форта, и сложенная Молли пирамида вскоре была объята пламенем. Загорелись и водоросли, наполняя воздух необычным йодистым ароматом древнего бальзама, испокон веков пропитывавшего морской берег, — и тогда я вспомнил о мореплавателях с их золотыми серьгами в ушах и вьющимися бородами, пришедших на своих высоких кораблях к Иштар Беру.

Тут потянуло холодным сухим воздухом; туман расступился, и перед нами открылась ведущая прямо к Луне полоса безбрежной морской дали; мы увидели, как поверхность моря медленно переливалась чернотой и тенями по мере того, как прилив поднимался вверх по каналу. Несмотря на наше присутствие, море услышало зов Луны и, когда прилив, сменившись отливом, нарушил ритм волн, вода засверкала серебром; и мы видели, как забравшаяся высоко на сушу масса воды вновь устремилась обратно в неизведанные глубины. Волны проявили уважение к разложенному Молли костру — слегка лизнув его, они лишь заставили его зашипеть, а потом повернули вспять, медленно отступая и оставляя позади себя следы в виде мокрого песка и выброшенных на берег влажно блестевших водорослей.

Подняв руки в виде рогов полумесяца, Молли призвала Великую Богиню, подобно тому, как это при мне делала Морган. К этому времени луна была уже на западе, склоняясь к закату, а у ног Молли багровыми огоньками пылал Костер Азраэля, серебряная дорожка от которого соединила наш берег с континентом погибшей Атлантиды. Мне казалось, что на ее зов откликаются боги прошлого, их жрецы и верующие — ведь она заново пробуждала древнюю религию. Я видел, как над морем двигалась большая процессия — целая армия со стягами, вызванная ею из Великих Глубин Атлантики, где покоилась в пучине их затонувшая земля. Я видел, как они двигались вверх по вьющейся дороге для торжественных шествий, подымаясь к храму, расположенному на вершине священной горы, ибо настоящая жрица, принадлежавшая к родовому клану священнослужителей, призывала их к молитве.

Они шли мимо нас, разделяясь по правую и левую руку, и шли через болота туда, где среди ночи и звезд подымал свою увенчанную туманами голову Белл Ноул. И Белл Ноул принимал их; они проходили сквозь тело горы внутрь гигантских пещер — туда, где отправлялся древний культ, а мы с Молли остались наедине с луной и морем, дабы совершить в молчании и тьме, вблизи от природы, более великое и значимое моление.

Луна спускалась все ниже; но вот море перерезало ее диск, и морской туман заклубился вокруг нее подобно золотистому нимбу. И тут мы почувствовали, как будто Нечто начало вещать во мраке, приближаясь к нам сквозь повисший над морем туман, двигаясь по мерцавшей на воде серебристой дорожке лунного света; и было Оно столь великим, что голова Его касалась звезд; и было Оно закутано в покрывало, и лик Его был укрыт от постороннего глаза; лишь видели мы серебристые Стопы Его на поверхности моря, и были Они подобны лунному свету на воде.