Стивен Кинг - Ночная смена [сборник; litres]

– Ламли, – отвечает он. – Джералд Ламли.

Он вновь начал что-то объяснять Туки, а я пошел к телефонному аппарату. Снял трубку. Мертвая тишина. Пару раз нажал на клавишу. Никакого результата.

Вернулся к камину. Туки налил Джералду Ламли еще стопку бренди. Эта сразу нашла путь в желудок.

– Его нет? – спросил Туки.

– Телефон не работает.

– Черт, – говорит Туки, и мы переглядываемся.

А снаружи ветер швырял снег в окна.

Ламли посмотрел на Туки, на меня, снова на Туки.

– У кого-нибудь из вас есть машина? – В голос вернулась тревога. – Обогреватель работает только при включенном двигателе. Бензина оставалось четверть бака, а мне понадобилось полтора часа… Ответите вы мне или нет? – Он поднялся, схватил Туки за грудки.

– Мистер, – говорит Туки, – по-моему, ваши руки зажили собственным умом.

Ламли покосился на руки, потом на Туки, пальцы разжались.

– Мэн, – прошипел он. Словно выругался. – Где тут ближайшая заправка? У них должен быть тягач…

– Ближайшая заправка в Фолмаут-Сентре, – ответил я. – В трех милях отсюда.

– Благодарю. – В голосе его слышались нотки сарказма. Он повернулся и направился к двери, застегивая пальто.

– Едва ли она работает, – добавил я.

Он обернулся и воззрился на нас.

– Что ты такое говоришь, старина?

– Он пытается втолковать вам, что автозаправка в Фолмаут-Сентре принадлежит Билли Ларриби, а Билли сейчас расчищает дороги на грейдере, дуралей вы несчастный, – терпеливо объясняет Туки. – Так почему бы вам не вернуться и не присесть у огня, прежде чем вы лопнете от злости?

Он вернулся, ничего не понимающий, испуганный.

– Вы говорите мне, что не сможете… что здесь нет…

– Я ничего не говорю, – отвечает Туки. – Это у тебя рот не закрывается. А вот если ты хоть минуту помолчишь, мы, может, все и обдумаем.

– Что это за город, Джерусалемс-Лот? – спросил он. – Почему дорогу занесло снегом? И огней я не видел.

– Джерусалемс-Лот сгорел два года назад, – ответил я.

– И его не отстроили заново? – Вроде бы он не мог этому поверить.

– Похоже на то. – Я посмотрел на Туки. – Так что будем делать?

– Нельзя их там оставлять.

Я придвинулся к нему. Ламли как раз отошел к окну, выглянул в снежную ночь.

– А если до них добрались? – спросил я.

– Такое возможно, – ответил он. – Но точно мы этого не знаем. Библия у меня на полке. Крест при тебе?

Я полез за пазуху, показал ему освященный в католической церкви крест. Родился я и воспитывался конгрегационалистом, но многие из тех, кто живет неподалеку от Джерусалемс-Лота, теперь носят или крест, или медальон святого Кристофера, или четки. Потому что два года назад, темным октябрем, в Лот пришла беда. Иной раз, поздним вечером, когда у Туки собираются завсегдатаи, разговор заходит о случившемся. И это не досужие байки. Видите ли, в Лоте начали исчезать люди. Сначала по одному, по двое, потом целыми семьями. Школы закрылись. Чуть ли не год город пустовал. Да, некоторые, наоборот, переселились туда, идиоты из других штатов, вроде того, что сидел сейчас с нами, наверное, привлеченные дешевизной домов. Но долго не продержались. Одни уехали, прожив в Лоте месяц или два. Другие… скажем так, исчезли. А потом город сгорел. На исходе долгой засушливой осени. Вроде бы пожар начался с Марстен-Хауса, что стоял на холме над Джойтнер-авеню, но точно этого никто не знает, даже сейчас. Город горел три дня, никто его не тушил. На какое-то время жизнь вошла в нормальное русло. А потом все началось по новой.

При мне слово «вампиры» произносилось вслух лишь однажды. В тот вечер Ричи Мессина, водила из Фрипорта, крепко набрался. «Святый Боже, – ревел он, выпрямившись во все свои девять футов роста, в шерстяных брюках, байковой рубашке, кожаных сапогах, – чего вы боитесь сказать все как есть?

Вампиры! Вот о чем вы думаете, не так ли? Иисус Христос и святые угодники! Вы что – дети, насмотревшиеся фильмов ужасов! Вы знаете, что творится в Джерусалемс-Лоте? Хотите, чтобы я сказал вам? Хотите?»

«Скажи, Ричи, – ответил Туки. И в баре повисла гробовая тишина. Только в камине потрескивали дрова да по крыше барабанил ноябрьский дождь. – Мы тебя слушаем».

«Кроме стаи бродячих собак, никого там нет, – заявил нам Ричи Мессина. – Никого. А все остальное – болтовня старух, обожающих сказки о привидениях. Так вот, за восемьдесят баксов я готов поехать туда и провести ночь в этом логове призраков. Что скажете? Кто поспорит со мной?»

Никто не поспорил. Ричи много болтал и крепко пил, мы не стали бы лить слезы на его могиле, но никому не хотелось отправлять его в Джерусалемс-Лот с наступлением темноты.