Леонид Алехин: Ночное ограбление

У нее оказался хриплый голос с заметным акцентом.

— На фотографии в газете вы казались больше.

— Ты про эту Богом проклятую фотку в «Миррор»? Я там и правда больше. Здесь кормят хуже, чем в Рице.

Она оценила его юмор, приподняв уголки губ. Это усилило желание Люпионе в них впиться.

Только вот холод, странный холод в животе никуда не делся.

— Несправедливо получается. Ты меня знаешь, видела в газете. А я тебя нет.

— Про нас тоже пишут в газете, мистер Люпионе. Удивительное совпадение, как раз в «Миднайт Миррор».

— Я не читаю газет, куколка. Не силен в чтении. Кто это «мы»?

Блондинка присела на краешек стола в середине комнаты свиданий. Оперлась на руки и откинула голову. Даже в строгой черной юбке до пола и сорочке под горло она выглядела необычайно призывно. Люпионе облизнул пересохшие губы.

— Считайте нас клубом ваших поклонников, мистер Люпионе.

— Значит ты моя поклонница, — усмехнулся Бритва. — И сейчас ты попросишь оставить у тебя автограф на подвязках?

Она заглянула на самое дно его расширенных зрачков. Медленно повела правой рукой от груди к бедру, немного повернулась. Ее ладонь показала Люпионе провокационный разрез от середины бедра до самого низа юбки.

Взгляду Люпионе открылась безупречная нога в черном кружевном чулке на подвязках.

— Почему нет? — хриплым шепотом спросила она.

Из груди Люпионе вырвался воющий звук.

Подскочив к столу, он одним рывком отдернул ткань юбки, вторым избавил блондинку от излишков нижнего белья.

Мерзавка получила то, чего хотела.

Это была самая короткая случка в его жизни.

Он запомнил, как на втором яростном толчке она сжала его бедра своими, скрестив лодыжки у него за спиной.

Запомнил непонятный сырой запах, который пробивался сквозь аромат ее духов и косметики.

Еще он запомнил ее лицо. Оно оставалось все таким же отстраненным, пока Люпионе входил и двигался в ней. Только когда он закончил, на нем мелькнула тень презрения.

В другое время это бы привело Бритву в ярость. Но сейчас он застыл, пораженный тем, как холодно у нее внутри. Как будто в поясницу ему залили ледяной воды.

Чака Люпионе охватил озноб.

Содрогаясь всем телом, он сделал несколько шагов назад. Споткнулся и рухнул на пол.

Теперь она смотрела на него сверху вниз. Вытирая между ног порванным шелковыми трусиками.

Так смотрят на большое неприятное насекомое, преждем чем смачно раздавить его каблуком.

— С приветственной частью покончено, — умерший мотылек улыбки облетел с ее хищных губ. — Пора поговорить о деле.

Телефон прозвенел трижды, прежде чем Джейн оторвала голову от стола. Последнее время она все чаще отключалась прямо в офисе.

Трех часов сна в сутки мучительно не хватало.

Она схватила трубку. Непонимающе вслушивалась в длинные гудки, а телефон все надрывался. Наконец, сообразила, что звонят на внутренний.

— Алло?

— О, прости, что разбудил, — голос Трумена, секретаря Ричарда Фуллера звучал с откровенной издевкой. — Что тебе снилась, дорогая?

— Мне снился ты, Трумен. Хуже кошмара трудно придумать. Что случилось?

— Старик вызвает тебя к себе. Срочно. У него очередная великая идея.

— Скажи ему, что я уже поднимаюсь, Трумен. Заваришь кофе?

— Кофе? В час дня? О, я забыл, что ты опять всю ночь гонялась за Реактивной Леди. Как, кстати, успехи, Джейн? Сколько ворон и летучих мышей ты сняла на этот раз?

Джейн положила трубку. Вообще-то Трумен был нормальным парнем. Просто неисправимым говнюком.

Поднимаясь в лифте на верхний этаж небоскреба «ММ», Джейн разглядывала себя в зеркальнх стенах.

Миниатюрная брюнетка, питающая склонность к серым тонам, прическам «каре» и сумрачному макияжу в стиле «нуар». Вполне миловидная.

Но уж очень усталая.

Подумав, она достала из кармана и надела темные очки. Ричард Фуллер прежде всего ценил в женщине умение «выглядеть». Вряд ли он по достоинству оценит ее воспаленные и красные глаза.

Во всей редакции «ММ» она единственная женщина, поднявшаяся выше этажа наборщиц и журналисток, пишущих заметки в семейную колонку. «Двенадцать способов приготовить индейку на День Благодарения». «Мои прекрасные аспарагусы». «Кардиган — дерзость или дань моде».

Не стоит пугать Старика своим видом. А то он отправит ее в творческий отпуск. Фотоочерки бродвейских премьер. Светские репортажи. То, что она проглядывает, когда не может заснуть от переутомления и передозировки кофеина.