Андрей Лазарчук - Настоящая власть

Почему я без фотоаппарата, подумал он. Отныне — всегда иметь в кармане маленькую японскую «мыльницу»… Он знал, что и это благое пожелание останется лишь пожеланием.

В который раз он ловил себя на странной притупленности восприятия. Видимо, сознание куда-то пряталось от очевидности, не делая различия между фантазией, экстраполяцией — и грубой реальностью. Ну вот же оно, сказал он себе, то, что ты так бешено ищешь… подтверждение…

Он еще раз обвел лучом аквариумы. Еще раз. И еще.

Ну! Радуйся же!

Бесполезно.

Тупица.

Секара прислонился к стене. Надо дать телу отдых. Короткий, ненастоящий. Просто — постараться вернуть себе обычный темп восприятия. Чтобы все вокруг не плыло тягуче-плавно…

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Боли нет. Боли просто нет и уже никогда не будет. Боль — это из прошлой жизни, из минувшей жизни… из жизни. Потому что это — не жизнь.

За что? Чем я помешал?..

Стоп. Без эмоций. Эмоции опять вгонят в панику. А паника может погубить всё окончательно.

Надо пробираться к Терри. У Терри я отлежусь. Мне надо-то всего два-три дня. А потом что-нибудь придумаем вместе…

Билет в Бразилию, например.

Он знал, что его догонят и в Антарктиде.

Но все равно — что угодно, кроме трусливой и мелкой сдачи. Не хочу. Вам нужно меня убить — так хоть вспотейте. Сам я не приду к вам.

Даже если это будет казаться наилучшим выходом…

К Терри к Терри к Терри к Терри…

Через весь город. Марш.

— Молдер! Молдер! Мне откуда-то звонили…

— Что? Не понимаю. Подождиии, я убавлю звук…

— Молдер, мне звонили по секретному телефону. Никто не знает, что он есть у меня…

— Секрееетный телефоооон? Ааа откуу-уда он у у у тебяяяя?

— Мне его поставили пришельцы!

— Тааак…

— Что у тебя с голосом?

— Этоо мааалёнькие сиине-зеееленыые чееловеечкии, оони пооявляюютсяя оот моороженноогооо… Ктоо звоонил? Приишееельцыы?

— Я не знаю! Но мне показалось, что я почувствовала запах «Морли»!

— Поо теелеефооонуу?

— Это же секретный телефон!

— Иизвииинии, нее соообраазил. Чтоо оон хоотеел?

— Чтобы я поехала в Нью-Йорк и в два часа ночи пошла в Центральный парк в бикини и с корзинкой для пикников!

— Заа этиим яявно стооит праавительствоо. Чтоо ты наамереенаа прееедприиняять?

— Я в панике! У меня нет ни одного приличного бикини…

— Скалли… агент Скалли…

— Да? Что? Звонок? Опять звонок?

— Вы так стонали.

— Простите, я не хотела. Ужасно мягкий диван… Который час?

— Скоро полночь. Вы проснулись?

— Да. Да, доктор Карпентер. Вполне, — Скалли улыбнулась. — Я в полном порядке.

Если не считать того, подумала она мрачно, что сны тебе посылают из фирменного магазина «Зигмунд Фрейд и компаньоны»…

— Я бы на вашем месте умылась, — сказала доктор Карпентер. — Холодной водой. Потому что… В общем, вам потребуется вся острота восприятия.

— Хорошо…

Умываясь, Скалли посмотрела на себя в зеркало. У кого-то она уже видела такое выражение лица…

— Итак, — приступила доктор Карпентер, — вы знаете, что ДНК состоит из четырех нуклеотидов: аденина, гуанина, цитозина, тимина. Первичный элемент генетического кода — триплет — состоит из трех нуклеотидов, стоящих рядом. Это все давно известно. А главным образом, известно то, что этих маленьких китов всего четыре, не больше и не меньше. Для всех организмов на Земле они едины. Исключений до сих пор найдено не было. До сих пор — подчеркиваю.

— Что? — подняла брови Скалли.

— Все это, конечно, потребует больших дополнительных исследований — очень больших! — но у меня есть сильное подозрение, что ДНК бактериофагов, которых вы мне представили, содержит по крайней мере еще два дополнительных нуклеотида.

— Это точно?

— Нет, конечно. Что вы, точный анализ потребует… полгода, может быть. Если не больше. Это чрезвычайно трудоемкая операция. Но она стоит свеч. Видите ли, единственное, на мой взгляд, объяснение происхождения этой ДНК может быть одно — внеземное. Хотя говорить так почти неприлично…

Скалли смотрела на нее почти в ужасе.

Глаза доктора Карпентер азартно поблескивали.

Молдер аккуратно запер дверь. Прислушался. Тишина. Вернее — нормальные звуки старого пустого дома. Он пошел к выходу. Мягкие подошвы казались подковами.

Так… На улице тихо.

Он закрыл и входную дверь. Замок слегка заедало, он наклонился — и вдруг боковым зрением уловил некую белую тень.

Тихо, с погашенными огнями и выключенным мотором, к тротуару подъезжал белый — микроавтобус «фольксваген». Он остановился бампер в бампер с машиной Молдера, блокируя ей дорогу. Тут же двери распахнулись, и выскочили двое…