Грэхэм Мастертон - Дьяволы дня 'Д'

Последний осколок со звоном упал на пол; из окна подул морозный ветер.

– Элмек, – сказал я, крепко прижимая к себе Мадлен.

Ответа не было.

– Элмек! – повторил я громче.

Снаружи, в темноте, послышался сиплый, смеющийся звук. Может быть, это был смех, а может быть это стонущий ветер пошевелил голые ветки деревьев.

Дверь в гостиную отворилась, и я замер от испуга. Но в дверном проеме появилась краснолицая женщина в бирюзовом пальто.

– Что за шум? Все в порядке? Мне показалось, что я слышала звук разбитого стекла, – сказала она и оглядела комнату.

Полиция Сассекса почти три часа продержала нас в полицейском участке города Льюиса. Большую часть времени мы провели сидя на жестких деревянных сиденьях, в выкрашенном зеленым коридоре, и раз за разом перечитывали один и тот же плакат по профилактике правонарушений. Неулыбчивый офицер, с черными, подстриженными усами и ботинками, начищенными до умопомрачительного блеска, задавал нам вопросы и проверял наши паспорта; но мы с самого начала знали, что ужасная смерть его преподобия Тейлора могла выглядеть только как случайность. Странная, конечно, случайность. Но, тем не менее, случайность.

Элмек, в своем медно-свинцовом сундуке, не собирался терпеть помехи или задержки, особенно если они исходили от процедур английской полиции.

Без пяти двенадцать офицер вышел из своего кабинета и вручил нам наши паспорта.

– Это значит, что мы можем идти? – спросил я.

– Пока да, сэр. Но мы бы хотели иметь ваш следующий адрес. Возможно, вам придется дать свои показания во время следствия.

– Хорошо. Отель «Хилтон».

Офицер достал серебристый карандаш и сделал запись.

– Все в порядке, сэр. Спасибо за помощь. Мы сообщим в ваше посольство, но только ради порядка.

– Я не против.

Офицер спрятал свой карандаш и на секунду пристально посмотрел на нас глазами, которые выглядели так, словно отбеливались в хлорной извести. Я знал, что он, конечно же, не понимал, как стекло в доме отца Тейлора могло разлететься с такой ужасной силой или как Мадлен и я отделались лишь незначительными порезами. Но не было никаких признаков взрывчатки, никакого оружия, никаких мотивов и никакой возможности нам самим разрезать его на кусочки тысячами осколками стекла. Я уже слышал, как один констебль пробормотал своему сержанту о «загадочности свойств вакуума» и «одном шансе из тысячи»; и я предполагал, что они собирались списать смерть его преподобия Тейлора на какую-нибудь дикую странность английской погоды.

– Вы не покинете страну, сэр? – спросил офицер. – Хотя бы в ближайшие несколько дней?

– Нет, нет. Мы будем поблизости.

– Очень хорошо, сэр. Пока все, сэр. Пожелаю вам спокойной ночи.

Мы покинули полицейский участок и перешли дорогу, направляясь к покатой автомобильной стоянке. Наш «Ситроен», тихий и мрачный, был там единственной машиной. Мы осторожно забрались внутрь и откинулись на спинки маленьких, жестких кресел. Мадлен зевнула и провела рукой по своим светловатым волосам. Я взглянул через плечо на ящик с дьяволом и сказал:

– Если Элмек нам позволит, то, я думаю, сейчас самое время немного отдохнуть. Я не спал прошлую ночь, да, думаю, и завтра нам не придется слишком расслабляться.

Из тусклой средневековой коробки не послышалось никакого ответа. Либо дьявол и сам спал (хотя я не знаю, спят ли дьяволы), либо он молча даровал мне разрешение на отдых. Я завел машину, и мы отправились на поиски места, где можно было бы остановиться.

Мы потратили уже полчаса, колеся по темным улицам Льюиса, когда на окраине Мадлен заметила табличку с пиктограммой «кровать и завтрак», висевшую на воротах, как раз напротив грозных каменных стен городской тюрьмы. В стороне от дороги, в аллее из лавровых кустов, стоял красный кирпичный особняк, построенный в викторианском стиле; в выходившей на фасад комнате на нижнем этаже кто-то смотрел черно-белый телевизор. Я повернул «Ситроен» в аллею, остановился. Затем подошел к парадной двери и постучал.

После длительного ожидания на морозном воздухе, мне открыла горбатая старушка в халате из ткани под синелевую пряжу и с бумажными бигуди.

– Знаете ли, уже очень поздно, – сказала она. – Вы хотите комнату?

Я собрал все свои силы, чтобы не выглядеть, как растрепанный безумец или как беглый заключенный из заведения напротив.

– Если это возможно. Мы сегодня приехали из Франции и совершенно вымотались.

– Но, видите ли, я не смогу взять с вас полную цену: вы уже потеряли три часа сна.