– Нет! Нет, Сандра! Пожалуйста! Видно будет. Мне надо работать.
– Работай в темноте, сука!
Потом боль. По три канавки с каждой стороны, от складки, где ноги переходят в туловище, и чуть не до колен. Шесть глубоких борозд. Валики кожи под ногтями Сандры. Кровь, капающая на розовый матрас. Ее алая кровь.
Сандра лизала кровь. Нежный и любящий кончик языка Сандры пробежался по параллельным линиям, это было почти приятно. Почти.
Она приняла душ, пока Сандра взбивала яйца для яичницы. Прощение еще было почти возможно – до кровоостанавливающего карандаша. Ни любви, ни желания, ни страсти, ни жестокости даже в кровоостанавливающем карандаше не было.
Хуанита начала собачиться еще за завтраком. Знала, что не надо, – и ничего не могла с собой поделать. Это все, что оставалось между одним и другим: быть собой или рабом. Даже ради Сандры в ничто она не превратится.
Хуанита волынила. Яичница стояла перед ней, пора было уже уходить на работу. Она была готова к работе. Рабочая одежда, рабочий макияж. А она волынила.
Сандра сыпала словами: нахваливала Руфь. «У Руфи такие красивые глаза. У Руфи такая хорошая кожа, такие выпуклые твердые сиськи. Такая молодая. Такая страстная». Хуанита знала, что к Руфи Сандра никогда не вернется: она никогда не возвращается. А ревность все-таки просыпалась.
– А какая Руфь в постели! Всегда рада, не то что некоторые. Знаешь, Хуанита, в чем твоя беда?
– Нет. – Кулаки сжались под столом, желудок опустился, ляжки все еще горят.
– Они тебе нравятся, джоны. А они должны быть для тебя как грязь. Скот. Ты была с ними слишком много. Избавься от них, пошли их всех. Как малышка Руфь. Она-то знает, как вести себя с мужчинами. Тьфу, падаль. С тобой одно расстройство: ты все это слишком любишь. Руфь всю свою любовь бережет для меня. Джоны получают от нее ровно то, за что платили. А ты даешь всегда больше: потому что ты это любишь, шлюха! Если бы ты не могла получать за это деньги, ты делала бы это за так. Да таким блядям, как ты, место в притонах Южной Америки. Грязная койка и обыски в участке!
В этом было достаточно правды, чтобы задеть.
– А знаешь, в чем твоя беда, дорогая Сандра? – Хуанита закусила щеку изнутри, но не это было болью.
– Нет. – В голосе Сандры слышна была сладкая угроза. – Скажи мне, Хуанита, радость моя.
– Есть в мире три вида лесбиянок.
– Да ну? Давай дальше.
– Два обычных, нормальных вида. Те, кто любят женщин, и те, кто ненавидят мужчин. А есть еще ты.
– А что я?
– Ты ненавидишь всех. Даже себя. Особенно себя.
– Уела меня, да? – Сандра тихонько положила вилку на стол и оттолкнула назад стул.
– Знаешь, да? Как вывести меня из себя? -
Она обошла стол, платье распахнуто, груди болтаются. Хуанита вся сжалась внутренне, но не позволила себе повернуться на стуле. Сандра была за спиной.
– Ладно, дорогая-милая Хуанита.
Стул опрокинулся назад, и она вместе с ним, потому что Сандра прижала ее волосы к спинке. Задохнувшись от боли, девушка начала извиваться, но Сандра наступила на нее ногой, стала топтать, выбивать воздух из ее легких, впечатывать жесткую голую пятку в живот Хуаниты.
Хлопнула дверь ванной, ящичек с дамскими принадлежностями грохнулся на кафельный пол. Там Сандра хранила бритву, опасную бритву. Хуанита перевернулась и, цепляясь за ножку стола, поднялась с пола. Сумочка была в прихожей. Лифт подошел сразу. Сандре оставалось проклинать ее и орать в шахту. Хуанита еще слышала ее над головой, сквозь шум лифта и лязг металла по захлопнувшейся решетке.
Обратно дороги нет. Надо искать Джона, Джона-до-утра. А завтра. Завтра будет завтра.
Джейми так и не узнал ее имени. Он подцепил ее на углу Ривер и Ки. На ней была мини-юбка, как из черной резины, и соответствующие сапожки. Они подчеркивали неприкрытость и длину ляжек. Крашеные серебристые волосы каскадом падали на край очень короткой черной кофты, как замерзший водопад. Утро было холодное. Она боролась с дрожью, стоя с широко расставленными ногами, левая рука согнута за спиной, сжала локоть правой. Из-за гусиной кожи на диафрагме вид был очень человеческий, ранимый. Личность, не просто одно из удобств. Веки в блестках.
Джейми помахал сотенной, и она села в «лебарон».
– Молодой, – сказала она.
– Не такой уж. – Джейми зарделся.
– Я не… Я в смысле молодой-красивый. Молодой-сильный. – Девушка склонилась к его плечу. – Достаточно молодой, чтобы. хватило. Понял, о чем я?
– Конечно, – ответил Джейми томным голосом.
Читать дальше