Мария Барышева: Мутные воды дельты

Что ж, я подошел к ним, залез с ногами на парапет, сплюнул в воду и сообщил этой загорелой банде, что здесь мое место. Венька тоже сплюнул в воду и сказал, что ему на это наплевать с высокой колокольни — он пришел раньше и уходить не собирается. Вита же довольно поддержала брата:

— Ленька — дурак! — и показала мне язык. Я сказал, что из ее языка выйдет классная наживка для судака и даже извлек из кармана завалявшийся там сломанный крючок, и Вита заныла, и Венька, не оборачиваясь, сказал, чтобы мы заткнулись.

— Ты же все равно пустой, — заметил он резонно. — Если что — рядом встанешь. Место некупленное.

Я фыркнул. Рядом на дне валялась старая арматура и ловить там было невозможно. Нужно на сегодня искать другое место, а где его сейчас найдешь — все уже занято! Придется далеко отходить — почти к мосту. И словно назло мне Виткин белый пенопластовый поплавок резко нырнул, Вита взвизгнула, подсекла и спустя несколько секунд на бетон шлепнулся коричневый бычок длиной с ладонь. Вита спрыгнула с парапета, осторожно отцепила крючок от рыбьей губы и гордо поднесла Веньке, как подносят особо ценные трофеи подчиненные своему правителю. Венька с видом знатока оглядел бычка и мотнул головой.

— Слишком большой. Выкинь!

— Ну-у-у!

— Ну а какой в нем смысл? — снисходительно спросил я. — Судак на него не возьмет, а кошки его не едят. Сдохнет — и все! Выкинь!

Вита посмотрела на меня с презрением, потом размахнулась и швырнула бычка в воду. Раздался тихий плеск и бычок исчез.

— Че, ловится? — я положил на парапет недоеденный помидор и осторожно приподнял за веревку опущенный в воду садок, и в нем тотчас сердито забились два больших полосатых окуня, средних размеров судак и небольшая таранька (наверняка пойманная Витой). При виде чужого улова меня охватил знакомый рыбацкий зуд, и захотелось немедленно бежать домой за удочками, а чтобы получить удочки, нужно принести хлеб.

— Не тягай садок — разрешали тебе? — сердито сказал Венька, и я поспешно вернул садок на место. Венька был моим приятелем, но сейчас он кроме этого еще был и рыбаком, а я хорошо знаю, что рыбака лучше не раздражать.

Сложно объяснить, как я относился тогда к Веньке. Он был именно таким, каким всегда хотелось быть мне самому — высоким, крепким и сильным, и поэтому я завидовал ему отчаянно и восхищался им. Он был именно тем, кто мог бы понравиться Юй, и поэтому я иногда почти ненавидел его. И он был тем, кто чаще других потешался надо мной, и из всей компании именно с ним я ссорился чаще, чем с другими. Его снисходительно-презрительное обращение, словно я был мелкой букашкой, не могло меня не бесить. Но если всем нам случалось ввязываться в драку, и мой противник начинал валять меня по земле (а сделать это было несложно) — Венька всегда приходил на выручку. Нет, я не могу объяснить, как я относился к нему. Мои родители, да и все соседи так называемого «здравомыслящего» возраста, называли Веньку хулиганом, негодяем, бездельником и предрекали, что большую часть своей жизни он проведет в тюрьме. Да, я могу привести любое мнение о Веньке, кроме своего собственного.

Я взял с парапета свой помидор и, внимательно наблюдая за сторожками, доел его, нарочно громко хлюпая. Я знаю, что сейчас Вита обернулась и с завистью смотрит на меня. Она тоже хочет помидор. Но всему есть предел. Упросить Веньку заставить меня отдать ей помидор она не может.

Послышался нарастающий гул, и по реке — вверх, в дельту, — промчалась «ракета». Следом в сторону рыбокомбината неторопливо пополз сейнер, разведя большую волну. Натянулись лески, закачались сторожки закидушек и верхушки спиннингов, брякнули колокольчики, заплясали на волне поплавки и все рыбаки, включая и Веньку с Витой, громко выругались.

Я сделал еще одну попытку прогнать захватчиков, но и она закончилась неудачей. Довольная тем, что я не могу согнать ее со своего места, Венькина сестра издевательски захихикала. Я показал ей кулак, испытывая страстное желание спихнуть это маленькое чудовище в воду, и повернулся, чтобы уйти. Мой взгляд упал на большой предупреждающий знак возле лестницы, которым часто пугали непослушных детей: на белом прямоугольнике было написано черными траурными буквами суровое предупреждение «Не заплывайте на фарватер». Ниже надписи располагалась страшная картинка, которой я в глубоком детстве очень боялся: тонущий в синих волнах мальчик с открытым перекошенным ртом и вскинутой над головой рукой, прямо на него идет пароход, а сзади из воды высовывается огромная голова сома с распахнутой пещероподобной пастью и длиннющими усами. При виде этого плаката мне вспомнился недавний рассказ отца и вместо мальчика тут же представился пеликан с большим клювом. Рассказов о гигантских сомах, огромных щуках, сазанах размером с человека, которые якобы водятся в Волге, я слышал множество, но ни один из них никогда не был подтвержден — это были обычные рыбацкие истории, которыми Волга давным-давно обросла так же плотно, как камень ракушками.