Вадим Левенталь - Комната страха [сборник]

Софья Павловна закрывает дверь и кидается к разбросанным книгам. Голова у нее кружится от напряжения, но она упорно кладет книгу на книгу, книгу на книгу и в конце концов накрывает их простыней. Всё – как было. Никто не пришел. Тихо. Даже сирена перестала выть – Софья Павловна не может вспомнить, в какой момент. Она садится на кровать и наклоняет ухо к груди: так, ей кажется, она лучше слышит свое сердце. Бьется как бешеное. Наваливается слабость.

Софья Павловна ложится и спит. Во сне она перекладывает мешочки с перловкой и холодеющим затылком чувствует недобрый взгляд. Один из мешочков она разрывает: там не перловка, а тараканы, они разбегаются по полу, по стенам, забираются по рукавам, залезают под одежду, в карманы и в рот. Кричать нельзя.

Света ставит на пол ведро с водой и, еле дыша, ковыляет к кровати. Садится и трогает за плечо спящую Софью Павловну. Веки разлепляются, и из-под них на Свету вылупливаются ошалевшие глаза.

– Вы давно спите?

– Только приснула, Светочка.

Света вздыхает и откидывается к спинке.

– Ну полежите еще. Я воду принесла, можно будет суп сварить. Сейчас немного подождем и будем варить.

– А есть с чего варить-то? – В глазах у старухи беспокойство.

– Есть, Софья Павловна, что Володенька приносил. Я письмо напишу ему, и тогда будем готовить.

– Хорошо, – говорит старуха, но беспокойство ее не проходит.

Света медленно встает, будто что-то держит ее за ноги. Пока она скармливает буржуйке еще одну доску, придвигает к кровати табурет, находит лист бумаги и чернильницу, Софья Павловна то внимательно следит за ней, то закрывает глаза. Рука ее вылезает из-под одеяла и пробирается ко рту. Наконец Света, сгорбившись над табуреткой, обмакивает перо в чернила и начинает писать. Софья Павловна отнимает пальцы от губ.

– Светочка, а Роза Семеновна далеко ушла?

Света замирает, поднимает голову и осторожно говорит:

– Она в эвакуацию улетела на прошлой неделе, вы забыли?

Софья Павловна пугается:

– Нет, что ты, Светочка, не забыла. Жалко, что уехала-то, не вовремя как. Вот как бывает.

Света опускает голову к бумаге и старается сосредоточиться. Софья Павловна лежит и думает. Она не уверена, что листовка была только одна. Может, она и не одна была, она же не каждую книгу пролистывала. Так, случайно одна выпала. А может, их там в каждой книжке, и не по одной. Мысли снова путаются у нее в голове. Роза Семеновна ей сказала бы, что делать. Она сильнее теребит губу пальцами. Настоящего шпиона она еще не видела никогда.

Света пишет, иногда взглядывая на Софью Павловну. Наконец она не выдерживает:

– Что с вами?

– Со мной, Светочка? – Старуха вздрагивает. – Ничего. Что со мной может быть?

Свете неловко говорить, и она не знает, что делать.

– Хотите, я вам письмо свое прочитаю? – и, не дожидаясь ответа, читает, подняв лист к глазам: – Володенька! Прости меня за воскресенье. Я действительно не могла прийти. У меня на руках умер мальчик, я тебе о нем обязательно расскажу. Очень умный, необыкновенный, и очень жалко его. Уйти я не могла, я когда тебе расскажу, ты меня простишь. Ефим Григорьевич и Софья Павловна передают тебе привет. Ефим Григорьевич всё мне передал. – Света пробрасывает слова, частит. – Я всё, что обещала, помню, не бойся. Ты забыл ключи, так что предупреди, когда придешь, чтобы я была дома. Очень жду тебя, поскорее приходи еще. Обязательно напиши. – Света поднимает голову. – Вот, это всё.

Софья Павловна смотрит на нее всё такими же глазами. Света кладет бумагу на табуретку, приписывает «я тоже очень люблю тебя», подчеркивает тоже и складывает лист пополам.

– Написала, теперь будем готовить.

– А что Ефим-то Григорьевич? – Софья Павловна цепко смотрит на Свету.

– Что?

– Ну вот что он передал-то?

В старухином вопросе что-то кроме любопытства, и Света спешит объяснить:

– Володенька говорит, скоро эвакуацию по льду откроют, ну и чтобы мне тоже уехать, когда можно будет. Он договорился в военкомате с кем-то, а сказать мне не успел, просил Ефима Григорьевича передать.

Старуха двигает пальцами, будто поняла.

– Не бойтесь, Софья Павловна, я всё равно не уеду, я не могу так, одна.

Софья Павловна приподнимается на локте, садится.

– Так ты что же, не поедешь?

– Не поеду. – Свете страшно смотреть на старуху, и она отворачивается.

– А что, может, мне можно поехать? А, Светочка?

Света несколько раз проводит пальцами по сгибу бумаги.