Кирилл Кудряшов - Круги на воде

— Куда ты!!! — закричала Саша, срываясь на визг, но я, сжав зубы и вцепившись побелевшими пальцами в руль, никак не отреагировал на ее крик. Волна была уже слишком близко, чтобы думать о чем-то другом, кроме приближающейся смерти.

Я всегда думал, что что-то подобное бывает только в кино… Ну, или в Японии, на которую вечно обрушиваются чудовищные цунами. О том же, что тридцати — сорокаметровая волна может прокатиться по нашей широкой, но тихой Медянке, я и подумать не мог…

На юге, уже за пределами города, типичный пейзаж Западно-Сибирской равнины начинал плавно переходить в горный, и Медянская низменность постепенно превращалась в отроги Пеледуйского хребта. Там, запертая меж горных кряжей в своем прочном гранитном русле, спокойная на равнине Медянка превращалась в могучую глубокую реку… Если здесь, в районе города, ее ширина достигала почти полутора километров, то там, ближе к горам, река слилась втиснуться в какие-то четыреста-пятьсот метров. И именно там, между двумя гранитными кряжами, еще в 50-х годах прошлого века, была воздвигнута пятидесятиметровая плотина, ставшая непреодолимой преградой на пути реки, и заставившая Медянку работать на человека…

Я часто бывал на плотине. Особенно любил бывать там в это время года — весной, когда вода, пришедшая с гор, переполняла водохранилище, и ГЭС приоткрывала свои ворота, чтобы сбросить уровень воды. Мне нравилось любоваться могучими потоками воды, вырывающимися из недр плотины… Казалось, каждый такой поток способен смести со своего пути маленькую деревушку… Но я никогда даже не думал о том, что произойдет, если одновременно рухнет ВСЯ плотина, что, видимо, и произошло сейчас.

Я до сих пор не знаю, что произошло тогда на ГЭС. Почему плотина, казавшаяся такой величественной и нерушимой, в одночасье перестала существовать. Быть может, виной тому был я, повелевший людям покинуть этот мир… Кто знает, как долго может простоять плотина без контроля человека, особенно в условиях весеннего половодья? Или же, опять таки, по моей вине где-то в недрах ГЭС произошел пожар или взрыв… Не знаю… Знаю лишь то, что плотина рухнула, и миллионы тонн воды вырвались на свободу, чудовищной волной прокатившейся по руслу Медянки, сметая все на своем пути.

Еще никогда в жизни я не гнал свою машину ТАК быстро. Я никогда не был склонен к лихачеству, и, кажется, даже по пустой трассе не разгонялся больше 120. И уж точно еще никогда до этого момента я не желал о том, что сижу за рулем «Десятки», а не какого-нибудь «Ягуара» или «Бумера»… Честно говоря, в тот момент я мечтал о том, чтобы мой «Жигуленок» превратился в болид «Формулы — 1»!

До берега все еще оставалось метров триста, и при нашей скорости мы бы проскочили это расстояние за несколько секунд, но вода не оставила нам и этого времени. Я не смотрел налево — не хотел видеть надвигающуюся волну, но когда она заслонила солнце — понял, что времени больше нет. Я рефлекторно нажал на кнопку, поднимающую боковые стекла и, мертвой хваткой вцепившись в руль, ждал удара…

И волна накатила! Мир вокруг окрасился в темно-голубые краски, а затем превратился в скопление водяных вихрей и пузырьков воздуха. Машину понесло вправо и с силой ударило о бордюр моста… Я продолжал давить на газ, не зная, движемся ли мы вперед, или волна уже давно смысла нас в реку и теперь тащит за собой. Что-то скрипело и скрежетало справа — машина терлась бортом о что-то большое и крепкое. Что-то колотило по бокам и крыше, какой-то камень ударился о лобовое стекло и помчался дальше, как ни странно, не разбив его.

Может быть нас вертело и кувыркало, а может быть все это время мы стояли на месте, прижатые к бордюру моста… Или даже ухитрялись двигаться вперед, не смотря на страшный водяной шквал… Не знаю! Но когда основная часть волны прошла над нами, уносясь вперед, к океану, и когда сквозь залитое водой лобовое стекло я вновь смог увидеть солнечный свет, мы все еще стояли на мосту, хотя машина и утопала в воде по самый капот…

— Живы! — простонала Саша, и в ее голосе слышалась такая неподдельная радость, я не сомневался, все невзгоды сегодняшнего дня забыты! Все они смыты волной!

Я продолжал давить на газ, чувствуя, что машина с трудом слушается руля и двигается со скоростью подвыпившей черепахи. Так продолжалось, наверное, с минуту, в течение которой вожделенный берег медленно, но верно приближался к нам. А потом он, почему-то, медленно, но верно, стал отдаляться! Машина вновь ударилась правым боком о бордюр, колеса стали пробуксовывать на месте, и нас потянуло назад. Медленно, но постепенно ускоряя темп движения.