Оксана Лаврентьева - Любовь в наказание

От быстрого мелькания ступенек зарябило в глазах. Она выбежала из института с одним желанием — быть подальше от него. Ноги сами принесли её на остановку. Она села в трамвай и поехала домой, к Владиславу.

Олеся открыла своим ключом дверь и, на ходу скидывая туфли, прошла в гостиную. Слёзы, которые она с огромным усилием сдерживала всю дорогу, вырвались из груди с надрывными рыданиями. Словно в тумане она почувствовала кольцо надёжных мужских рук. Захотелось раствориться в его тепле и позабыть обо всём на свете!

Впрочем, так оно и случилось. В его объятиях Олеся вновь ощутила себя безгранично счастливой. Крылья и любовь этого мужчины — всё, что ей надо. От этого она никогда не откажется. Никогда.

Солнечный диск уже касался крыш многоэтажек. Олеся, сидя у окна, смотрела на первые разводы заката и желала, чтобы солнце скрылось как можно быстрее. Так хотелось обратиться и улететь подальше от всех земных забот.

Наконец-то во дворе зажглись фонари. Олеся заглянула в гостиную — бабуля мирно похрапывала в кресле под страдальческий монолог бразильской красавицы. Выключив телевизор, Олеся на цыпочках вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.

Свежий ветерок коснулся обнажённой кожи, сразу же стало зябко и неуютно. Превращение прошло молниеносно и почти безболезненно. Олеся перелезла через высокое балконное ограждение, расправила крылья и с замиранием сердца прыгнула в ночную пустоту…

Хотя во дворе царил ещё ночной сумрак, дворничиха уже шкрябала метлой старый асфальт. Олеся стояла на балконе, а её ступни нещадно обжигал бетонный холод. Омлет подозрительно молчал. Вероятно, он прятался где-нибудь в прихожей. Олеся давно уже заметила, что пёс никогда не встречал её после ночных полётов. А когда осмеливался подойти, то с опаской её обнюхивал, невольно поджимая при этом хвост.

Олеся осторожно открыла балконную дверь и вошла в комнату, присела на корточки и с замиранием сердца положила свою ношу на ковёр.

Владислав будет не в восторге. Ну и пусть! Она не могла поступить иначе!

Странно — только что существо дрожало от страха, а теперь преспокойно сидело на своих птичьих лапках и следила за ней умным взглядом. А когда оно начало расправлять свои полупрозрачные перепончатые крылья, Олеся с ужасом поняла что наделала.

Её опасения подтвердились — существо оказалось детёнышем гаргульи. Причём необычным! В отличие от своих сородичей, которые имели грязно-серый окрас, этот гаргульёныш был белым! Видимо, поэтому он и стал изгоем в собственной стае.

Совсем свежие воспоминания пронеслись перед глазами, расставляя всё по своим местам. Ведь она даже не успела рассмотреть в темноте, кого спасает! Всё произошло настолько быстро, что Олеся и опомниться не успела, как в её руках оказалось тёплое тельце непонятно кого. Она тотчас прижала маленький трепещущий комочек к груди. Думала она тогда только об одном — ни за что на свете она не даст им растерзать его, будет защищать это несчастное существо до последнего! Стая гаргулий долго её преследовала, но напасть на ангела так и не посмела.

Неожиданно гаргульёныш лизнул её в ладонь и издал звук, отдалённо напоминающий голубиное курлыканье.

— А ты ласковая. — Олеся осторожно почесала её за ушком. Гаргулья, недолго думая, запрыгнула к Олесе на колени и завалилась на спину. — Ничего себе! Ты думаешь, мне делать нечего, как только чесать тебе животик?

Тем не менее, Олеся подхватила гаргульёныша на руки и легла вместе с ним в кровать. Затем завела будильник на шесть часов и укрылась одеялом.

Нежно поглаживая белую шёрстку, она терзалась сомнениями. Правильно ли она поступила, принеся гаргулью в свой мир? Ведь она всё равно здесь не выживет!

Проснулась Олеся от того, что кто-то тщательно вылизывал её щеку.

Неужели у Омлета приступ любвеобильности? Ведь он прекрасно знает, что она этого не любит.

Но, приоткрыв глаза, Олеся увидела прямо перед собой морщинистую забавную мордаху. Маленькие глазки прямо таки светились добротой и наивностью.

— Ты отличаешься от своих не только цветом, — недоумённо прошептала Олеся вслух. С содроганием сердца она протянула руку к телефону. Не вдаваясь в подробности, Олеся рассказала Владиславу о случившемся.

Сначала в трубке повисло тягостное молчание, после чего он сухо произнёс одно лишь слово «еду» и тут же отключился.

Олеся не знала, радоваться ей или огорчаться. Ведь он понимал её с полуслова, да какое там — с полувзгляда! Поэтому, пристально посмотрев ей в глаза, Владислав, молча, забрал у неё собачий поводок и удалился.