Питер Страуб - Пропавший мальчик, пропавшая девочка

Вот тогда это и произошло. Тим почувствовал трепет, подобный едва заметной электрической пульсации, и сказал себе: вот портрет X. X. Холмса. Догадка была вроде ощущения или интонации, и это чувство овладевало им, когда он смотрел на картину Магритта. Картина представляла собой настоящий китайский секрет, всегда предрасположенный к недооценке или оценке, ошибочной в дальнейшем Это было самое жуткое из сюрреалистических полотен, и все чувства, которые оно будило, были смешаны с ужасом Тим будто наяву видел их X. X. Холмса («их», то есть его и Л. Д.) перед зевом печи, в которой он сжигал своих жертв, спиной к аудитории, поющим во весь голос; Холмса — скорее символ, а не человека.

Было в видении этом некое великолепие, и, казалось, вот-вот зазвучит таившаяся в нем музыка. Внутренним ухом Тим слышал этот маленький оркестр, его трубы и литавры, и звучал он слаженно и торжественно.

«У нас получится», — пообещал он себе.

Минуя по дороге домой перекресток со Спринг-стрит, Тим посмотрел вниз, чтобы еще раз глянуть на загадочное «пропавший мальчик пропавшая девочка». Но слова исчезли, как будто свежую краску без остатка впитал гладкий камень.

«Не может быть, — подумал Тим, — это, наверное, другой перекресток».

Но перекресток был тот, он был уверен. Тем не менее он еще три-четыре квартала продолжал поглядывать на тротуар и оставил это занятие, лишь когда понял, что выглядит глупо.

Теперь он чувствовал, что возвращается в город, во всем соответствующий его проекту. Впервые с того момента, как он впервые покинул его, Миллхэйвен поразил Тима своей чрезвычайной сюрреалистичностью. Нэнси Андерхилл вряд ли испытывала потребность в сюрреалистическом В течение пятнадцати лет по милости Филипа семья переезжала из района в район, пока они не поселились в двух кварталах от дома на Ауэр-авеню, где родились Тимоти и Филип Андерхилл Неужели в старой части города, известной когда-то как Пигтаун, с его двухэтажными домиками, отягощенными верандами и потемневшими крылечками подозрительного вида, с его крохотными покатыми лужайками и узкими улочками, с вереницами уродливых закусочных, торгующих спиртным лавок, магазинчиков дешевой одежды, что-то дотянулось своей лапой до странной маленькой Нэнси Андерхилл и отняло у нее жизнь? Может, некто выполз из этого мирка и убил ее?

Следующая мысль, даже не успевшая сложиться в нечто обоснованное, заставила Тима устыдиться: жена его брата была — или так казалось только ему? — слишком уж неприметной, если не сказать незначительной, чтобы быть убитой.

За сорок минут до начала снижения восхитительный запах горячего шоколадного печенья поплыл по салону. У «Мидуэст эйр» была хорошая традиция — выпекать шоколадное печенье в полете, если длительность рейса позволяла. Через десять минут над Тимом склонилась бортпроводница и, подмигнув, протянула бумажную салфетку с тремя теплыми печеньями: на одно больше, чем положено. Девушка улыбнулась ему.

— А знаете ли вы, кто сидел на вашем месте вчера вечером?

Тим покачал головой.

— Актер, игравший в «Семейных узах».

— Майкл Джей Фокс?

— Нет, тот, который играл отца. — Стюардесса оглянулась. — Сейчас он, наверное, очень старый. Хотя выглядит неплохо.

Тим поднес ко рту первое печенье. Его восхитительный аромат проник, казалось, прямо в центр головы, пробудив острый голод. Так как же все-таки звали того актера? Майкл... он еще чем-то напоминает Алана Алду. Загадочная фраза, нанесенная по трафарету на бордюрный камень Спринг-стрит, вновь вспомнилась Тиму. «Пропавший мальчик пропавшая девочка».

Боже мой, как же все-таки погибла Нэнси?

В некрологе из утреннего выпуска «Леджера» он не нашел ничего, кроме возраста Нэнси, подробностей о родственниках и времени похорон. Фотографии не было — и слава богу, с облегчением подумал Тим Он знал свою невестку достаточно, чтобы быть уверенным: она бы не одобрила появления ее единственной фотографии в городской газете наутро после смерти. Тим вновь взглянул на несколько скупых строк некролога и понял, что заметка была напечатана спустя четыре дня после смерти Нэнси. Не слишком ли поздно — или так принято? Скорее всего, нет. В некрологе не было и намека на причину смерти — только слово «неожиданно». Неожиданно Нэнси Калиндар Андерхилл, жена Филипа и мать Марка, проживавшая в доме 3324 по Норд-Сьюпериор-стрит в районе парка Шермана города Миллхэйвена, покинула любящих членов семьи и преданных друзей. Ну да, она неожиданно отложила кухонные принадлежности, скинула свой скромный передник, вытянула руки по швам и унеслась с поверхности земли под идеальным, точнехонько в сорок пять градусов, углом.