Питер Стауб - Пропавший мальчик, пропавшая девочка

Джимбо оставалось только изумленно смотреть на друга.

Марк соскочил с дивана и сказал, что отец так и не заметил его отсутствия ночью. Филип перестал контролировать соблюдение «комендантского часа». Он совсем забросил Марка, и оба – отец и сын – кружили по дому, как отдаленные планеты на своих орбитах, связанные лишь законами притяжения.

Джимбо спросил Марка, куда он собрался сейчас и не нужен ли ему компаньон.

Нет, ответил Марк. Он только что вышел и не успел как следует подумать. Поэтому прогулка в одиночестве сейчас очень кстати.

Примерно между 7.15 и 7.30 патрульный Джестер заметил моего племянника сидящим на одной из скамеек, что тянулись вдоль ведущей к фонтану аллее. Со стороны казалось, что мальчик глубоко задумался и решает какую-то серьезную задачу. Губы его шевелились, но патрульного Джестера вообще-то совершенно не интересовало, что там парень нашептывал себе под нос Все равно не слышно.

Когда Джимбо Монэген рассказывал, как Марк шагал по дорожке и махал ему на прощанье рукой, он казался таким несчастным, что с трудом мог продолжать. Мальчик бессильно сполз по спинке дивана.

– Как ты думаешь, что с ним произошло после этого? – спросил Тим.

Джимбо посмотрел ему в глаза, потом скользнул взглядом в сторону.

– Все знают, что случилось с Марком. Он пошел в парк Шермана, и там «убийца из парка Шермана», или Черный человек, или черт знает кто он, сцапал его. Марку даже в голову не приходило подумать о безопасности. Только не спрашивайте, о чем он думал, потому что я не знаю, что вам ответить. Он был весь с головой в своем собственном мире. – Полные слез глаза вновь встретились с глазами Тима – А если вам не наплевать, о чем думаю я, так вот: я думаю, его сожрал этот гадский дом. Он сразу же, с самого начала, впился в него. Он полностью изменил Марка.

– А как же Люси Кливленд?

– Не было никакой Люси Кливленд, – горько проронил Джимбо. Он казался очень уставшим – Классная девятнадцатилетняя девушка прячется в пустом доме и позволяет пятнадцатилетнему пацану заниматься с ней сексом днями напролет? Классная девятнадцатилетняя девушка, которую никто не может увидеть? Ну конечно, ничего удивительного, такое случается сплошь и рядом Да только в книжках.

– Вот именно, – сказал Тим.

С края крыльца, чуть покачиваясь, поднялся Скип. Не сводя взгляда с Тима, он чуть заметно дрожал, будто хотел кинуться на незнакомца. Правда, Тим тут же заметил, что пес не скалит зубы и не рычит, то есть ведет себя совсем не так, как собака, готовая напасть. И дрожит он скорее от старости, чем от злости. Пес, наверное, постоянно мерзнет и дни напролет не сходит с крыльца, переползая вслед за солнцем. Тим протянул руку, и Скип позволил почесать себе голову.

– Эту старую зверюгу так донимает артрит, что он почти не двигается. С утра до вечера дрыхнет на солнце.

Тим не слышал, как открылась входная дверь: подняв голову, он встретил пристальный взгляд Омара Хилльярда из-за дверной сетки.

– Почти как я, – добавил Хилльярд. – Вижу, надумали вернуться.

– Да. Надеюсь, вы не против. – Тим осторожно поднялся и встал рядом с собакой. Опираясь на палку, мистер Хилльярд неловко открыл сеточную дверь.

– Просто обойдите Скипа и входите. Он потом вернется на свое нагретое место, правда, на это уйдет какое-то время.

Тим поднялся еще на одну ступень, и Скип издал то ли стон, то ли вздох. Тим посмотрел вниз на старого пса когда тот наконец развернулся носом к выбранному месту, непослушные лапы медленно и неуклюже понесли тело к солнечному пятну.

– Когда он падает на свое солнышко, выдает изумительный звук, – улыбнулся Хилльярд.

Вдвоем они наблюдали, как Скип ковыляет по крыльцу. Дряхлый пес двигался будто нескладный механизм, который собрали, не ознакомившись с инструкцией. Он достиг края небольшого пятна солнечного света и рухнул на него всем телом, приземлившись с глухим стуком и испустив при этом звук неподдельного удовольствия, напоминавший глухое утробное гудение.

– Скип знает в этом толк, – добродушно проворчал Хилльярд.

Он вернулся в дом, и Тим вошел в прихожую, которая была похожа на прихожую в доме Филипа, разве что мебель у брата была чище и не такая старая. Тяжело ступая сзади, Хилльярд махнул рукой в сторону широкого коричневого кресла, обшитого потертым вельветом.

– Вам здесь будет очень удобно. Сам я, когда сижу в нем, кладу ногу на скамеечку – так вставать проще.

Омар устроился в кресле с высокой спинкой и прислонил палку к подлокотнику.