Питер Стауб - Пропавший мальчик, пропавшая девочка

У того, что повыше ростом, были стриженые темные волосы и плечи настолько широкие, что руки его, когда он жестикулировал, разлетались на немыслимое расстояние от худенького тела Он шел спиной вперед и размахивал руками. Второй был пониже, шире, упитаннее, с длинными рыжеватыми волосами, с невозмутимым лицом комика; но Тим видел, что его природная невозмутимость удерживалась на последнем пределе. Он постепенно сбавлял шаг, затем сунул руки в широкие низкие карманы просторных джинсов и вздернул их, этим жестом словно спрашивая: «А что я-то могу сделать? Извини, ничем тебе помочь не могу». Пританцовывая перед ним, темноволосый паренек будто бы говорил: «Чувак, мне без тебя никак, давай решайся». Дуэт мимов был бы не в состоянии лучше изобразить ни глубину разногласия двух друзей, ни страсть одного и упорство второго. Высокий остановился и сжал руками виски. Тим понял, что паренек ругается, и понадеялся, что тот не пытается склонить своего рыжеволосого друга к чему-то незаконному. Хотя они спорили, похоже, совсем о другом Речь шла о чем-то очень серьезном, о крупных неприятностях некриминального характера. «Кончай, нам же влетит, мало не покажется!» против «Все, хорош, я не буду, и ты тоже, понял?»

Тиму показалось, что он услышал вопль разочарования и возмущения.

Рыжий увернулся от своего жестикулирующего друга и зашагал дальше по тротуару. Высокий догнал его, ухватил за плечо. Невероятно привлекательный в своих бледно-голубых с желтым одежках, он вскинул руку и указал на окно Тима Андерхилла или куда-то рядом Инстинктивно Тим отшатнулся. И почти сразу же подался обратно к окну, подстегнутый неожиданной мыслью. Высокий паренек с темными бровями и чистыми чертами лица был очень хорош собой, даже прекрасен. Секундой позже внезапная догадка Тима Андерхилла наконец дошла до сознания и выдала информацию: он глядел на своего племянника Марка. Будто в соответствии с некой программой улучшения поколений то, что во внешности матери казалось приятным, но обыкновенным, в облике сына стало прекрасным. По-видимому, Марк понятия не имел, насколько он привлекателен.

Следующее сообщение, зарегистрированное рассудком, подсказало, что Марк, по-видимому, беседует со своим рыжеволосым дружком о Тиме. Возможно, Филип упомянул, что дядя должен приехать на похороны, и попытался разузнать, остановился ли его брат в «Форцгеймере». Если Марк говорил о нем, значит, Тим играл некую роль в споре двух мальчиков. Что это за роль, размышлял Тим, чего они ждут от меня – совета, инструкции, решения?

Что бы ни задумал Марк – а это и в самом деле был Марк, – он решил приберечь свой запал до следующей битвы. Он взял передышку, но не капитулировал, что было видно по его неловкой сутулости, по легкости шага, чуть искривленной линии поджатых губ. Рыжеволосый вновь заговорил, но Марк пожал плечами в притворном безразличии.

Было почти больно видеть, как красив стал Марк и насколько он еще похорошеет – ведь его судьба уже определена Только взгляните на этого мальчика, шагающего по тротуару. Он изо всех сил старается сделать вид, будто настолько крут, что даже смерть матери не ранила его.

Ребята остановились поглядеть, как человек в полотняном костюме и канотье в очередной раз сбегает по ступеням клуба Глядя на актера во время съемок, невольно чувствуешь неприязнь к нему, когда вдруг понимаешь, что он всего лишь играет роль…

20 июня 2003 года

Восемь дней спустя после моей последней записи я должен вновь вернуться в Миллхэйвен. Филип сообщил мне, что Марк не появлялся дома рке два дня и он звонит мне «только потому, что думал, будто я прячу племянника у себя»! Филип был в ярости и едва себя сдерживал. Меня обидел его тон, но, по правде говоря, я не могу сердиться на него или обвинять его, что он такое обо мне подумал.

Из того, что наговорил Филип, я понял, что Марк исчез вечером восемнадцатого. Филип прождал его до двух ночи, пока вдруг не уверил себя в том, что сын давно дома и преспокойно спит у себя. Утром постель Марка оказалась пуста. Филип позвонил в полицию и получил информацию, уже известную ему: недавно два мальчика из той же части города пропали без вести. Его попросили не спешить с выводами, добавили, что большинство беглецов-подростков, как правило, возвращаются домой в течение двадцати четырех часов, и порекомендовали набраться терпения. Филип попытался набраться терпения, но обнаружил, что запасы его ограничены. Около полудня он позвонил в полицию снова – с тем же результатом Само собой, он отыскал Джимбо Монэгена, закадычного дружка Марка, и расспросил его, однако Джимбо либо ничего не знал об исчезновении, либо притворялся, что не знает. Почуяв неладное, Филип обвинил мальчишку во лжи. Мать Джимбо, Марго, велела ему убираться из их дома – натурально вышвырнула его вон. Пару часов он колесил на машине по Миллхэйвену, ища сына где только можно, заглядывая во все места, о которых Марк ему рассказывал Он понимал тщетность этого, но был не в силах удержаться и не поехать на спортивные площадки, куда сын не заглядывал уже несколько лет, не всматриваться в окна закусочных и ресторанов быстрого обслуживания, в который раз кружа по периметру парка Шермана. Он был в отчаянии и разрыдался. За десять дней он потерял и жену, и сына.