Виктор Точинов - Логово

Ушел из спецназа Марик не по состоянию здоровья, хоть и был дважды ранен – вычистили, перед очередными выборами украинского президента, за открытую пропаганду чересчур крайних взглядов. Идею незалежности, конечно, действующий президент и его окружение ревизии отнюдь не подвергали, но откровенные призывы бить жидов да москалей могли отпугнуть многих избирателей, не считавших родным языком украинский…

С тех пор Марик вел жизнь волка-наемника, приглашаемого за большие деньги для проведения операций, требовавших штучной работы.

В Логове он был не в первый раз (хоть и не знал подробности проводимых исследований), и проводить рекогносцировку не имел надобности, – именно группа Марика расстреляла из гранатометов приземлившийся в лесу вертолет с предыдущей разведгруппой.

Кстати, с Лисовским они были заочно знакомы. Майор по прозвищу Лис очень хотел в свое время посмотреть вблизи на полевого командира с позывными «Саид» и легким, но уловимым западноукраинским акцентом…

Но сейчас Марик в точности следовал инструкциям Мастера. Предоставляя сначала Ахмеду, а затем и Стасу возможность считать, что первую скрипку играют именно они.

– Крайняя от леса «кашка» заправлена, – доложил Марик, – но в баке на донышке. До Питера горючки не хватит. Посоветуешь Лису бросить ее, отлетев подальше. И уходить, как пришли.

– Лады. Где барахло?

Марик протянул чем-то набитый вещмешок из белесой, выгоревшей ткани. Стас распустил завязку, заглянул внутрь. Выругался и вывалил содержимое на пол.

– Вы, бля, еще бы опись вложений сверху прилепили! Все ровненько, аккуратненько… Чего встал?! Давай, помогай, суй обратно, да помять не бойся…

Марик отреагировал на эту речь недобрым взглядом – не привык к подобному обращению. Ему вообще не нравилось происходящее. Разработал план контроперации Мастер, но руководить ею на место не выехал. Вместо себя послал Марика с указанием: ни на йоту не отступать от инструкций. Вот и угадайте, кто при таких делах пожнет все лавры в случае успеха, а кто огребет все фитили при – тьфу, тьфу, тьфу! – провале? А приглашал Марика лично г-н Савельев, он же и должен был расплачиваться по контракту…

Но Марик сдержался, а потом сообразил, в чем проштрафился, и стал помогать. Пихали навалом в мешок дискеты, прозрачные папки и отдельные документы – утрамбовывали кулаками, сминая бумагу. Пару листов даже надорвали для пущего правдоподобия.

Ни Стас, ни Марик не знали таких тонкостей, но в мешке были не совсем фальшивки. Но материалы, не имеющие никого отношения к Логову, предоставленные одним из филиалов «ФТ» и соответствующим образом доработанные.

– Что там слышно? – спросил Стас, забросив вновь наполненный мешок за спину. Спросил у одного из бойцов, прильнувшего к окну и пытающегося что-то разглядеть в царящей в отдалении сумятице.

– Хрен там разберешь…

– Пошли, пошли, – поторопил Марик. – Пусть дураки побегают, артисты из них, как из меня академик… А так всё натурально. В нужных точках у меня люди с рациями, чуть что – известят… Ладно хоть загодя всех расставил.

Он говорил уже на ходу – группа, с ним и Стасом во главе, выходила в коридор.

– Значит, так, – выдавал последние инструкции Стас. – Я с теми двумя встречаюсь у старой водонапорки, вы аккуратно приглядываете, но завалите их только на виду у Лиса…

– Не маленькие, разберемся… Мешок никому не отдавай, а не то, неровён час…

– Я вам дам, неровён… Ладно, я пошел, тем же путем, а вы че-э-у-э-э-ыхх…

Речь Стаса закончилась странным квакающим звуком, Марик недоуменно повернулся к нему… Из горла торчала рукоять ножа – черная, с фигурными выемками под пальцы. У Марика были хорошие рефлексы, он успел понять, что произошло, и откуда бросили нож – из дальнего, темного конца коридора, и даже начал вскидывать ствол в том направлении, одновременно досылая…

Больше он не успел ничего. Чпок! – чпок! – чпок! – как будто три пробки с крохотными паузами вылетели из трех бутылок шампанского. Короткая, на три патрона, очередь – и голова Марика разлетелась, словно взорвавшись изнутри. Тело отбросило назад, на стоявших за спиной бойцов.

Стас же слепо – несмотря на широко раскрытые глаза – сжимал и разжимал пальцы возле рукояти, уже не черной, уже черно-красной, хотел выдернуть нож, но никак не мог его нащупать… Ему казалось, что он барахтается в густой алой жидкости, тягучей, непрозрачной, замедляющей движение, и что тянется это долго, бесконечно-долго…