Дмитрий Черкасов - Благословенная тьма

Остальные заворчали, шерсть встала дыбом. Некоторые ощерились, глаза налились кровью, но в них читался страх. И еще – уважение.

Волк сел.

– Еще возражения есть? – осведомился он хрипло. Непонятно, как может быть хриплой мысль, но, тем не менее, это было именно так.

Ответом ему был невнятный гул смятенных мыслей, многоголосица. Наконец из них выделилась одна:

– Чего ты хочешь от нас?

– Дела.

– Мы и так заняты делом, к которому нас предназначили.

– Вас предназначали к другому делу, оно было впереди.

– Мы ничего не знаем об этом.

– Как это возможно? Лицемеры! Вы же читаете мысли!

– Старший умел беречься. Он выставлял защиту.

– Ложь! Я умею не меньше вашего старшего и не владею такой защитой. Вы знали о его замыслах. Вы знали о замыслах Виссариона. Если не знали в мелочах, то хотя бы улавливали общее. И вам это нравилось. Вам это было по вкусу, верно?

Собрание сдавало позицию за позицией.

– Мы догадывались, ты прав. Нам нравилось.

– Что же вам нравилось?

– Нам нравилось убивать. Нам и сейчас это нравится.

– Вы будете убивать.

В сознании волка отразились радость и надежда, возжегшиеся в сознании его новоявленных присных.

– Мы будем убивать? Ты обещаешь нам это? Нам нужна кровь!

– Я обещаю. Вы получите кровь. Но вы будете убивать, когда я скажу. И тех, на кого укажу.

– Мы должны сказать тебе кое-что.

– Говорите. Я и так уже знаю.

– Знаешь? Мы боимся.

– Да. Вы боитесь. Ваш страх передается мне, но почти не находит отклика. Скажите ясно, чего вы боитесь.

– Возмездия.

– Чьего?

– Ты знаешь.

– Мое знание – это мое знание, оно вас не касается. Скажите.

– Того, кто рек «Мне отмщение, и Аз воздам».

– Почему говорите обиняками? Почему не можете назвать?

– Мы не смеем.

– Вы смеете.

– Нет. Мы сознаем, что грешим. Мы не можем назвать Его.

– Можете. Это легко. Слушайте, как я произношу: Бог.

Двое из стаи поджали хвосты и жалобно завыли; с другими такого не произошло, но трепет их был очевиден.

И уважение к чужаку усилилось многократно.

– Повторяйте за мной: Бог.

– Мы не можем. Мы слишком долго пробыли в нынешнем обличье. Тебе легче.

– Нет, мне труднее. Потому что я выбрал недавно. Я приказываю повторять.

Наступила долгая пауза.

Волк повысил голос:

– Вы Божьи слуги! Вы выполняете миссию! Как же вы не можете?!

Он ждал.

Наконец из стаи, словно робкий и еле слышный вздох, излетело:

– Бог…

– Так. Хорошо. Громче. Гоните все сомнения прочь!

Двое – уже решительнее – откликнулись:

– Бог…

– Бог!

Один за другим ответили все одиннадцать. Новый вожак чувствовал, как крепнет сила в его товарищах, как возрождается почти угасшая вера.

– Теперь молитва.

– Нет!..

Дружный вой ответил ему, страх вернулся. Былые сотрудники Секретной Службы уже давно не творили молитв – не говоря о трансформированной нечисти, которая не делала этого никогда.

– Самую простую. Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй мя! Повторять за мной.

Это оказалось весьма нелегкой задачей, но вожак справился и с ней. Волчьи сердца медленно, но верно разгорались.

– Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Аминь!

– Аминь…

– Аминь…

Волк ощутил, что ужасно устал. Но главное еще предстояло. Он вернул веру одиннадцати – и сколько же оставалось? Эти апостолы должны были передать ее остальным вервольфам, скрывающимся в тайге.

– Вы понесете эту веру дальше. Я помогу вам, я буду с вами. Созывайте людей – хотя бы тех, кто окажется поблизости.

– Людей?!

В вопросе звучало искреннее непонимание.

Волк обругал себя, но тут же сообразил, что напрасно.

– Людей. Вы – люди.

Вервольфы из нечисти попытались возразить, указывая на тот факт, что уж они-то никогда не принадлежали к числу человеков, но вожак оставался непреклонен:

– То прошлое. Теперь вы люди, в вас – вера.

– И бесы веруют и трепещут!

Волк на секунду задумался. В этом была неприятная правда.

– Веруют, верно. Но молятся ли?

– Нет, не молятся…

– Призывают ли Имя Божье?

– Не призывают…

– А вы молились и призвали. Вы и так перестали быть бесами, а отныне и подавно. Теперь вы – люди!

Преображенная нечистая сила в растерянности молчала. Она окончательно запуталась, ибо сперва вообще не выделяла себя из легиона, потом определилась, воплотившись в волках-вервольфах, а теперь оказалась… среди людей.

Вожак уловил эту растерянность и понял ее.

– Это восхождение, – изрек он.