Сергей Демченко - Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя

Телескоп с Земли нащупал её. Она походила на мерцающую точку — поблизости от того места, где виден Нептун.

До столкновения оставались какие-то месяцы…

Джузеппе Орио, «Основы смертных начал». 1465 г., в обработке Л. Нивена и Дж. Пурнель, «Молот Люцифера».

…Чёрт, ну как же тяжела она, налипшая толстым слоем на ботинках, эта чёртова грязь! Эта протухшая и раскисшая в безобразное месиво «земля»…

Так, кажется, любовно называли мы ещё вчера свою, такую «отрадную обитель и колыбель»? Интересно, какого дьявола её вообще назвали Землёй?!

География — ярко выраженная тётушка Дура, которой с какого-то переляку показалось, что она давным-давно хорошо знает все свои грязные комнатушки в огородной тыкве Мира.

И ничего для неё нет страшного, что три четверти этой дурно пахнущей, заваленной непобедимыми отходами конуры залито водой. Ибо её это ничуть не смущает. Земля, — и точка! Основа всего.

Сама-то она в калошах, несмотря на ревматизм. Да так и стоит, в раскоряку, на этих островках мало-мальски сухого пола, громко называемого нами «континентами».

И теперь эти «континенты» в большинстве своём лежат в полном, пузырящемся гниением и сероводородом, дерьме. Куда ни кинь взгляд — царство смерти, хаоса и разрушения. Воды и грязи. Вони, сырости и тлена…

Сколь прекрасна была планета ранее, столь омерзительно, отталкивающе она выглядела ныне.

…Навещая из какого-то тоскливого чувства ностальгии по нежданно ушедшему жалкие остатки частных строений в покинутых кварталах, что пониже «моего» района, более или менее уцелевшие после катастрофы, мы всячески старались не сосредотачиваться на мыслях о практически полном упадке этого идиотского мира. О судьбе и ужасе положения ранее населявших их людей. Которым не повезло. Или повезло недостаточно.

Ибо покосившиеся и осевшие на почву хибары, как и то, что осталось от некогда величественных «Тадж-Махалов» ранее зажиточного класса, как нельзя лучше живописали нынешнее общее, — плачевное и безнадёжное, — состояние нашей донельзя хвалёной «техногенной цивилизации».

…Гигантский водоворот делался невыносимо тесным. Космические тела всевозможных размеров вращались вокруг друг друга, искривляя пространство, и топология его бесконечно менялась. Планеты и спутники их были изборождены шрамами. Планеты же, обладающие атмосферой, — такие, как Венера и Земля, — усеяны кратерами.

Каждый день она менялась. Из покрывавшей поверхность головы кометы пыли начал выделяться аммиак, — водород давным-давно улетучился. Масса кометы делалась меньше, а плотность её значительно увеличилась.

Скоро от кометы ничего не останется, кроме каменной пыли, намертво сцементированной водяным льдом. И голова её вновь станет монолитом величиной с гору.

С каждым часом всё больше разогревались газовые включения, и газ пробивал дорогу наружу. И разрывал голову кометы. Огромные каменные глыбы, кувыркаясь, медленно отделялись друг от друга, чтобы лететь рядом с Хозяином. Ещё немного, и комета, напрягая последние силы, агонизируя и нестерпимо сияя, вырвется из плена солнечной системы. Она уже почти прошла наиболее опасные участки действия планетарных сил, когда что-то жёстко и неожиданно преградило ей путь…

…Облупленные, ржавые, выдутые ветрами покорёженные кровли и перекошенные, отошедшие от фундаментов пороги домов; мёртвый оскал оконных и дверных проёмов, из которых уже давно выворотили на дрова деревянные рамы и скособоченные тела выцветших от сырости и ветра дверей. Груды битого стекла из окон усеивали пока ещё не везде содранные на эти же цели полы, да буйную траву под стенами, возросшую обильно благодаря появлению вездесущей влаги.

Горы принесённого водою и ветром отовсюду мусора, и молниеносно ветшающие без присмотра дворы и хозяйственные постройки.

Отслоившиеся пласты стенной штукатурки, словно лохмотья растрескавшейся на трупе кожи; словно листы ватмана, на котором невидимыми чернилами была записана история последних часов поверженного в прах человечества…

Странным было то, что лишь трижды мы замечали там стремительные тени, тут же трусливо исчезающие при нашем появлении. Как мы понимали, немногие обитатели шарили по руинам в поисках всего того, что хоть мало-мальски поможет им существовать.

Гоняться за ними с гиканьем и с целью пристрелить или позвать для общения мы не собирались, так же как и они не горели особым желанием выскочить с приветственными криками и распростёртыми объятиями нам навстречу. Возможно, так оно было и лучше. Для обеих сторон. Похоже, им доставало ума понимать, что мы можем быть настроены не столь миролюбиво, как им хотелось бы. И что от одетых в камуфляж людей можно схлопотать сперва пулю, пущенную из предосторожности. А уж потом затеять с ними хоть мало-мальски продуктивный разговор. А нам доставало ума не совать нос не в своё дело, раз уж это не сулило нам никаких особых «барышей» или неприятностей.