Карина Шаинян - Нэнси

– Это крайне интересно, мисс Лоренс. По дороге сюда мне пришлось заночевать на «Старых акациях», – осторожно заговорил Роу. – Знаете, такое маленькое запущенное ранчо… Я был удивлен, увидев там ваш портрет.

Нэнси грустно улыбнулась.

– Бедный добрый Билл, – пробормотала она. – Славный человек, храбрый и мужественный. Настоящий джентльмен, отличный ковбой, но никудышный стрелок, – должны же у мужчины быть недостатки. Мы были очень близки. Знаете, Грэхем, иногда, когда я пишу, мне кажется, что он подсказывает мне… Мне тяжело об этом говорить. Наша последняя встреча была… неприятной.

– Гм, – отозвался Роу. Голова у него шла кругом.

– Я так рада, что вы приехали, – повторила Нэнси.

Они помолчали, глядя на пыльную улицу, по которой брела серая от пыли бродячая собака. Потом Нэнси положила руку на рукав Роу.

– Грэхем… – позвала она чуть дрогнувшим голосом.

– Да, мисс Лоренс, – отозвался он, уже догадываясь.

– Увезите меня отсюда, Грэхем…

Два дня спустя Грэхем уже катил в знакомом фургоне на станцию. На этот раз он сидел на козлах рядом с кучером. Внутри, окруженная своими сундуками и подушками, положив голову на зачехленный «Ремингтон», дремала мисс Лоренс. Разномастная пара шла размашистой рысью прямо к дрожащему в жарком мареве горизонту. Грэхем уже начал клевать носом, но кучер вдруг грубо натянул вожжи, лошади дернулись, и Роу чуть не полетел на землю. Он хотел возмутиться, но тут заметил, что наперерез фургону в клубах пыли беззвучно несутся несколько донельзя истощенных пегих бычков. За ними на похожем на скелет коне несся ковбой. Задубевшая шкура лошади была натянута на ребрах так, что, казалось, вот-вот лопнет. Под стать бычкам и коню был и чуть сгорбленный в седле всадник – высокий и жилистый. Меловая пыль въелась в одежду, складки кожи, шкуры животных, выкрасив всех в светло-серый. Возможно, подумал Грэхем, их неестественная истощенность – лишь иллюзия, сочетание пылевой завесы и резких теней. Всадник поднял руку и стал медленно раскручивать лассо. Глубоко надвинутая шляпа ковбоя затемняла лицо, создавая неприятное впечатление пустоты, но, тем не менее, Грэхем узнал своего недавнего собеседника.

Билл раскрутил лассо; неуловимый полет – и один из бычков повалился на землю и забился, пытаясь скинуть веревку.

– Как ловко! – воскликнул Грэхем. – Вы видели?

Старик покачал головой и резко тронул с места.

– Ничего я не видел, – сказал он. – И вам не советую…

Лошадь задрала голову и разинула рот, обнажив длинные зубы. Бычки, сделав отчаянное усилие, рванулись прочь. Но ни злобного визгливого ржания, ни топота копыт не долетело до слуха Грэхема. На какое-то мгновение показалось, что шкуры рвутся на торчащих костях, и сквозь прорехи в скелетах бьют пыльные лучи солнца. Грэхем моргнул и отвернулся. Как странно, подумал он, что Нэнси готова была выбрать такую жизнь. Но все-таки вот она уезжает, а Билл остается здесь, под яростным белесым светом, иссушающим все живое, одинокий среди бесконечной прерии. Несмотря на жару, Грэхем почувствовал, как по его спине бегут мурашки.

– Бедный Билл, – сказал он. – Мисс Лоренс с ним даже не попрощалась.

Возница удивленно взглянул на него из-под насупленных бровей и сердито вытянул кнутом гнедую.

– Да уж два года как попрощалась, – буркнул он. – Чего ж еще?

– Не понимаю, – пробормотал Грэхем.

– Чего тут непонятного? Уже два года, как с бедолаги Билла сняли скальп.