Райдо Витич - Флора и фауна

А может Бройслав наиграется в романтика и вспомнит о себе другом, что даже в мягкости своей оставался защищенным от любых укусов. Да мало ли какие неожиданности приносит каждый день? Жизнь мертвецов в аду полна сюрпризов, а до финиша, за которым рай, еще далеко, если я не потороплюсь ему навстречу.

— Лена! — услышала, уже засыпая, и не сразу поняла, кому взбрело звать меня. Мыслишка даже мелькнула — а не водятся ли в этом дворце привидения на манер уважающих себя английских замков?

— Лена! — опять прошелестело еле слышное.

Да что за черт? Это что новый вид местного будильника?

Я осторожно высвободилась из объятий Бройслава и прихватив первую попавшуюся рубашку, скользнула в коридор. Меня ждал первый сюрприз нового дня — Галина. Женщина маскировалась под тень, сродняясь с ночным силуэтом пальмы.

— Что вы здесь делаете? — удивилась я и увлекла ее к оранжерее, чтобы ненароком не разбудить Бройслава.

— Я хочу помочь вам, — горячо зашептала она. — Простите меня, что я промолчала за столом, но поймите, открытая демонстрация ни к чему не приведет. Глупо показывать всем, что у вас на уме, и потом, я не хочу неприятностей для Витислава, поймите меня.

Я поморщилась, пытаясь припомнить, вызывали ли службу спасения?

— Еще раз?

— Вы дали понять, что вам плохо, что вам здесь не нравится. Вы хотите домой — я помогу как смогу, правда, нужно время…

— Стоп. Когда я говорила, что хочу домой?

— За столом. Разве вы не помните?

— Может, это вы домой хотите?

— Нет, я не оставлю Витислава.

О, верная русская декабристка. Только у наших женщин верность в крови по идейным соображениям!

— Даже если он гангстер?

— Он хороший человек…

— И вы его любите, поэтому что в золоте купаться, что кандалы таскать: "все мы делим пополам, пополам, пополам".

— Вы смеетесь?

До нее только начало доходить.

— Нет, пытаюсь понять, что вы предлагаете.

— Помощь, Лена. Я могу вывести вас отсюда, но не сейчас, потом, деньги на билет домой дать или доставить прямо в посольство…

Лучше сразу на гильотину.

— … Или письмо им отправить с просьбой о помощи.

— А ничего, что вы тем своего разлюбезного подставляете? Вы не пытались сначала думать, потом делать, и желательно до скоропалительной влюбленности в заморского принца в дебрях Селезневки? Вы вообще понимаете, о чем говорите и кому?

— Но вам нужна помощь. Вы сами дали понять, что вас третируют.

— Начнем с того, что меня просто украли с вашего благословления.

— С моего? — возмутилась женщина.

— Конечно. Жених ваш? Ваш. Люди его друга? Его друга. Украли меня и сунули в гроб. Украли. Ваш жених был в курсе? В курсе. Кто виноват? Вы.

— Мы будем препираться или составим план…

— Выхода из кризисной ситуации? Я привыкла надеяться на себя.

Нашла дурочку, дилетанту довериться. Пришла сюда, наверняка топая, как слон, и точно привела за собой роту охранников, в рупор, почти на все здание, о плане побега прокричала, а теперь я должна броситься ей на грудь со слезами умиления: спасительница моя!

Фу, ты, бродят тут всякие, спать не дают, а в постели так тепло и уютно было.

Бройслав почувствовал одиночество сквозь сон остро как удар, следом пришел страх, что прошлое вернулось, и он резко открыл глаза, сжав в кулак простынь на том месте, где спала Лена. Никого. Мужчина сел, облившись потом от страшной мысли, что девушка ему приснилась, вчерашний день иллюзия и ничего не было на самом деле. Сердце чуть не выпрыгнула из груди.

Бройслав вскочил и вдруг услышал тихий шорох, потом шепот.

Он замер: Лена?

Два голоса — один ее, он узнал бы его из тысячи, другой знаком, но определить, кому принадлежит Бройслав не смог. И насторожился, подкрался к дверям, тихонько выглянул: два женских силуэта у дверей в оранжерею немного успокоили его. Он присмотрелся и узнал Галину, но, услышав, о чем она говорит, нахмурился — еще этого не хватало, предлагать его жене бредовую идею о побеге! Что она себе вообразила, а о себе?!

Взгляд прошел по помещению и встретился с глазами Канн, притаившегося под лестницей и готового кинуть в спину Галине нож, если та вдруг заденет женщину господина.

Бройслав знал манеру Кан носить с собой ножи, прикрепляя их под одежду, а метал он их без промаха. Еще бы миг и посмевшая проникнуть на территорию господина рассталась с жизнью.

Энеску покачал головой и приложил палец к губам, давая понять Кан, чтобы он не вмешивался и уходил. Тот понял и исчез в своей комнате за лестницей, словно его не было.