Райдо Витич: Флора и фауна

— Опасно. Понимаешь, что заваривается? Антон не дурак — он возьмет эту "базу данных", получит, что ему надо, и сольет Аббасу, чтоб не иметь головной боли. Все будут рады.

— Только не мы. Опереди его, а с шейхом я поговорю сам. Ему невыгодно портить со мной отношения.

— У горячих людей месть порой стоит выше дел.

— Только не у него. Месяц от силы, и каждый из нас получит желаемое, а делить пирог на четверых, когда можно съесть вдвоем, смысла нет. Нур-Хайли разумный человек, он потерпит с местью, чтоб после насладиться полным триумфом единолично.

— А человечка?

— Естественно взять. К нам.

— Рискуем. Он из специфического отдела под крышей федералов.

— Натрави на него своих же и заставь сдать его нам. Судя по твоим словам, этот прыткий человечек успел наступить на ногу не только горячему шейху и глупому министру, но и другим. Собери досье, спусти обиженных с цепи — и выбора не будет — его кинут на растерзание. А мы подберем и что нужно возьмем, потом отдадим Аббасу — все будут довольны. Расходы значения не имеют, не жадничай. Полгода топчемся, нужно закругляться. Резвее, резвее! И найди мне другое агентство! Очень хорошее агентство, способное сделать невозможное!

— Есть такое. Говорят, чудеса творят. Вызвать к нам?

— Давай адрес, я лично съезжу.

— Это Россия, Бройслав.

— Да что ты? — прищурился недоверчиво. Подумал и кивнул. — Ладно, свяжись с Шереметьево и с посольством. Готовь самолет.

— Это Россия!

— Да хоть Антарктика!… Лет пять в России не был, пора освежить воспоминания, — усмехнулся и встал. — Не тяни с этим, Гарик.

Тот лишь поморщился:

— Хорошо.

Глава 2

Обожаю людные места. Аэропорт вообще вне конкуренции. Сидишь, попиваешь кофе и наслаждаешься видом всевозможных особей. Вон гюрза за стойкой. Улыбка мила, как у объевшейся змеюки, и вид соответствующий, с транспарантом во взгляде: не подходи, покусаю. И яда хватит, будь здоров. Он у нее бесконечно сочится из всех пор. Но некоторые глупые зверюшки попадаются на уловку улыбки, словно слепые кроты прут к ней за консультацией и получают любезное шипение с направлением в места далекие от ее террариума.

Вон стайка испуганных гусынь топчется, оглядывая зал в поисках стойки регистрации, и очень боится опоздать, хотя могу поставить брильянтик в своем пупке за то, что прибыли они часа на два раньше отлета.

А этот лев. Вальяжно развалился в кресле и оценивающим взглядом окидывает пробегающие мимо ножки. Но и их переел, да и ассортимент не по его честь, низкопробный. Кисло улыбнулся в ответ на заигрывающую улыбку скучающей игуаны лет двадцати и отвернулся. Взгляд упал на мои ноги, прошел вверх и посветлел. Улыбка стала очаровательной и располагающей. Я улыбнулась в ответ и демонстративно облизала ложку, показывая язычок. Самца повело, засуетился, но, как и положено льву, не теряя собственного достоинства. Грациозно поднялся, тряхнул гривой и медленно поплыл к моему столику, показывая безупречные мышцы накаченного тела. Небрежно взмахнул рукой:

— Коньяк, — бросил бармену.

Силен, «Симба»!

— А вам? — спросил с томной, понимающей и многообещающей улыбкой.

— Кефир, пожалуйста.

Мужчина оценил, хмыкнув. Взгляд и вовсе потеплел: своя, не ошибся.

Ну, что вы? Я из другого вольера, — хлопнула ресницами, нагоняя пустоты во взгляд.

— Куда летите?

— В Колупаевку.

Мужчина рассмеялся:

— Я в Хельсинки. Бывали?

— Я домашняя. Сосенки, колодец, сараюшка с курами.

— Завидую, — позабавился он. — Ни разу не видел кур.

— Да? — удивилась, со значением оглядев окружающих. Тот понял, и взгляд стал хитрым:

— В человеческом зоопарке даже куры — хищницы.

— Большой опыт?

— Достаточный. Что вам заказать?

— Коктейль с ромом, — заслужил.

Не прошло и пары минут, как желаемое уже радовало мой желудок.

— Меня Виталием зовут, — представился царь зверей. — Бизнесмен.

— Коломбина. Пастушка.

— Вы не подражаемы, — засмеялся он.

Сколько раз я это слышала?

И уже краем зрения увидела Нейменова со спортивной сумкой на плече, которому явно неймется. Он оглядывал людей, выискивая известную особу. Я не стала заставлять его ждать, тем более что посадка на наш самолет уже заканчивалась, и мило улыбнувшись «льву», сказала:

— Пойду, порадую дамскую комнату, а вы посторожите коктейль.

И уплыла прочь.

Подошла со спины. Ткнула пальцем под ребро Виктора и зловеще просипела:

— Не дергайся, фраер!

Того повело, и локоть неоднозначно намекнул на встречу с моим прекрасным личиком.