Генри Олди - Вампиры. Путь проклятых

Потом остался позади и дождь; знакомый пригород полетел навстречу.

— А ты не боишься идти домой к незнакомому мужчине? — спросил Альберт, уже поднимаясь по лестнице.

— А ты не боишься? — ответила она вопросом на вопрос и, помолчав немного, добавила: — Во всяком случае, я выбрала тебя.

От этих слов по спине Альберта пробежал холодок. Его выбрали… Что это значит? То ли, что имел в виду он сам, говоря подобное женщинам? Или нечто другое? В самом слове «выбрала» чудилась какая-то угроза, если не обреченность…

Квартира за отпуск запылилась, кое-где в углах появились треугольники паутины. Казалось, она отвыкла от хозяина, стала за это время чужой, и поэтому встречала теперь беспорядком. Альберт покосился в сторону Карины. Стыда за свое жилище он не чувствовал. «Сама навязалась», — неприязненно подумал он, и снова стал перебирать все странности их знакомства. «Может, она просто воровка? Втерлись в доверие, заставила пригласить… Наглость города берет…»

Между тем, Карина уверенно сдернула с дивана пыльную клеенку, села, привалившись к подлокотнику, и замерла, как неживая. Альберту показалось, что она перестала дышать.

— Я поставлю чайник, — неуверенно произнес он. Карина никак не отреагировала на его слова, Альберт испуганно тронул ее за плечо — и тут же отдернул руку: ее кожа была неестественно холодной и жесткой. Запах сырости приобрел какой-то кладбищенский оттенок. Альберт попятился и выскочил на кухню. Сердце его бешено колотилось, труп в его квартире… В его квартире! Он прижался лбом к стеклу — и тут же отпрянул от окна. Наваждение продолжалось — внизу стоял черный «Мерседес». Тот самый, оставленный в лесу. Вновь горячо — леденящая лава страха пощекотала позвоночник и вцепилась в затылок. И тут сзади послышался шорох. Альберт дернулся, больно ударился о край стола и тут же с облегчением вздохнул.

— В чем дело, Бертик? — просто, совсем по-домашнему спросила она. Живая… Он не знал, что изменилось в ней, но сейчас она была удивительно теплой — скорее в психологическом, чем в физическом смысле. Отчужденность, натянутость — все исчезло. Перед Альбертом была просто красивая женщина. Почему ты ушел?

Она взяла его за руку и повела из кухни, как водят детей, но в комнате с ней произошла новая перемена. Теперь от нее шел настоящий жар. Резко повернувшись к Альберту, Карина вцепилась тонкими пальцами в его рубашку и принялась энергично расстегивать ее. Отлетевшая пуговица закатилась под диван, а руки Карины уже жарко шарили по волосатой груди Альберта. Вслед за рубашкой на поп последовали и брюки, а за ними Каринино платье. Альберт был поражен этим неожиданным натиском, но даже не пробовалсопротивляться. Страстные и вместе с тем томные глаза тянули ого, как бездна, и падение не только леденило душу, но и доводило до восторга. Карина толкнула Альберта на диван (должно быть, странно было бы видеть со стороны, как миниатюрная женщина одним движением сбивает с ног высокого мужчину). С удивлением Альберт отметил, что Карина действительно горячая ее прикосновения обжигали кожу, оставляя красные следы. Легкое сомнение, что после пережитого у него ничего не получится, почти сразу же прошло. С «технической» стороны с Кариной все вышло замечательно. Альберту казалось, что она уверенно управляет его телом. Это было немного унизительно, но более приятного ощущения ни с одной из женщин Альберт не испытывал.

Альберт был поражен, посмотрев потом на часы: ему казалось, что они были вместе всего несколько минут, но судя по циферблату, прошло почти четыре часа. Он чувствовалсебя невыносимо уставшим — как много лет назад на школьной вечеринке, когда это у него было в первый раз. Тогда получилось только после нескольких попыток, полных мучительного сомнения: а выйдет ли хоть когда-нибудь? Это уже потом он мог хвастаться перед своими друзьями «выносливостью султана». Сейчас же он был выжат, перевернут и перетряхнут. Устала, похоже, и, Карина — она обмякла, отодвинувшись к стене, и произнесла умиротворенно:

— Ну вот, теперь ты совсем мой… А Он уже приехал?

— Да, — почему-то шепотом ответил Альберт. Он знал, о ком (то есть, о чем) спрашивает Карина.

— Ну что, теперь начнем разговор?

Альберт кивнул. Он уже был готов ко всему.

— Ты можешь поверить в то, что кажется невозможным, и не считать меня сумасшедшей?

— Да, — выдохнул Альберт. Для него уже не существовало невозможного.

— Ну что ж… Знаешь, что произошло ночью? Меня никто не связывал — я связала себя сама. Чтобы никого больше не убить… Для того, чтобы у нас было это СЕЙЧАС. А теперь — приготовься… Карина сделала паузу. — Дело в том, что мы с Ним — вампиры. Последние вампиры на земле. Я сама застрелила нескольких оставшихся, как было между нами решено. Теперь есть только я и Он, единственный в своем роде. Он пьет чужой бензин, а я убиваю…