Татьяна Кигим - Казино Скид-Неппа

— Я вам сейчас расскажу, какую штуку провернул однажды, кх-кх, наш бизнес губерна… — начал Царьков, но свет мигнул, и Яковлев мигнул от неожиданности: в ресторан ворвались гангстеры — в кожаных плащах, с автоматами. Толстяк, швырявший горошинами, икнул, дернулся и сполз под стол — проворно, будто кусок студня с ножа. Главарь банды обвел взглядом помещение. Все притихли, даже девчонка у шеста замерла в раскорячке. Мочевой пузырь Яковлева нехорошо сжался, как бывало, когда его, маленького, застигали за каким-нибудь непотребством. Повинуясь внезапному порыву, он поймал взгляд главаря и указал глазами под стол. Гангстер недоуменно нахмурился.

В следующее мгновение грянула музыка, «бандито» взлетели на сцену, срывая с себя плащи и плавки, и дамы возбужденно загалдели. Яковлев облегченно выдохнул, а толстяк выполз из своего убежища.

— Никак не могу привыкнуть, что на отдыхе, — извиняясь, произнес он. Он смущенно улыбнулся, но тут же заложил салфетку за ворот и принялся за форель под соусом с эстрагоном. Ел он азартно и аппетитно, соус капал с пальцев-сосисок. Яр тоже подцепил кусочек трюфеля. Похоже, его мелкого малодушия никто не заметил, а если и заметил, то тактично промолчал. В конце концов, в современном мире, где на каждом шагу случаются теракты, каждый должен быть готов не злить сумасшедших…

— Все прерывают и прерывают, — пожаловался Царьков. — Кх-кх, извините, то ли я ледяного шампанского перепил, то ли вчера голос сорвал, когда мы в номере с девочками под кара… кх-кх… оке пели. Хотя я вообще серьезный, кх-кх, человек, и бизнес у меня есть… ну, не так чтоб шибко великий, а так, реги… кх-кх… ональный, — он утерся салфеткой и протянул руку к графину с водочкой. — Вот, собственно, что я хотел о нашем бизнесе сказать. Кх-кх. Яковлев начал заверять, что примет участие, и прочее, и прочее, но сам в это время думал о другом: кажется, мелькнуло в толпе знакомое лицо… Может, ему и показалось, да и вообще у страха глаза велики, но вроде бы это была жена…

— А чего я про здешний курорт, кх-кх, скажу, — грустные глаза Царькова смотрели на Ярослава внимательно и неотрывно. — Так я скажу прямо: уезжайте. Кх-кх. Вы хороший человек, и мне было бы грустно, елси б и вы… кх-кх… как все здесь… кх-кх… Уезжайте, Ярик, как можно скорей.

Журналист широко улыбнулся:

— Вам здесь не нравится?

— Видите ли… — Царьков затравленно оглянулся, — здесь проводятся лечебные процедуры. Но я бы не советовал их принимать.

Яр понимающе кивнул. Да, этому товарищу явно нужен врачебный уход. Желательно с круглосуточной охраной и в мягкой комнате.

— Слышите? — понижая голос, переспросил Царьков. — Кх-кх! Не оставайтесь здесь ни единой ночи! Даже, кх-кх, вещей не забирайте, ноги в руки — и!.. Пока не отрезали. И не выковыряли.

— Что не отрезали?

— Узнаете, если загуляете, — прошептал Царьков, делая страшные глаза. — Кх-кх.

— В нашей работе главное — правильно гулять, — дипломатично заметил журналист, большими глотками отхлебывая кофе и профессиональным взглядом матерого волка обшаривая зал в поисках горячих тем.

Яковлев заскучал. Развлечения продолжились, на сцене извивалась голенькая блондинка, он оглянулся еще раз — Барбара?.. здесь? Но, похоже, это ему показалось.

Не то чтобы его шатало, но голова шла кругом от всего пережитого. Не так часто бывал Яковлев в заведениях подобного уровня. Дирекция премировала его отдыхом, заикнувшись, правда, о неких курсах самосовершенствования. Предполагались, видимо, какие-то семинары, но Яковлев решил не форсировать события, а наслаждаться тем, что есть.

Наслаждаться он намеревался пятью способами: глазеть на стриптиз, вдыхать аромат изысканных блюд и пробовать на вкус дорогое вино, слушать хорошую музыку, ну и получать удовольствие осязательно… «Вам девушку или юношу?» — услужливо спросили его. Как человек высоконравственный и пока еще женатый, Яковлев с негодованием отверг последнее предложение. Предпоследнее, впрочем, принял.

Сейчас он направлялся к своему номеру, где указанное предложение, как заверили, уже ожидало дорого гостя. Проходя мимо триста одиннадцатого, Яковлер поморщился. Из номера доносились детские вопли, русский мат, хрипы, неровный кашель.

— Не надо, дяденька! Дяденька, не надо!!!

— Падла, лежать! Я тебя все равно заставлю… маленькая тварь!.. Глотай, падла!.. Глотай!

Кто-то глухо закашлялся, коротко и со всхлипами, и, проходя мимо приотворенной двери, Яр краем глаза заметил русского бизнесмена с расстегнутыми штанами. Мальчишка на полу размазывал по лицу слезы и пытался стереть с лица какую-то вязкую белую жидкость. Совесть потребовала от Яковлева немедленно вызвать полицию, однако взыгравшее не к месту ретивое было вполне резонно поставлено на место внутренним голосом: «Ну и какого? Может, он его сгущенкой закармливает? Нынешние дети — они такие… привередливые». На сем успокоившись, мистер Яковлев прошествовал дальше, и что удивительно — новехонькое «мистер» ему уже почти не жало, а галстук так и вовсе съехал набок после обильного обеда.