Стивен Кинг - Кэрри

Та шагнула назад, и в то же мгновение с раскатистым грохотом обрушилась в углу стойка с ракетками для софтбола. Ракетки разлетелись по полу, и мисс Дежардин невольно подпрыгнула.

— Кэрри, это у тебя первые месячные?

Теперь, когда она догадалась сама, можно было и не спрашивать: густая темная кровь вытекала с ужасающей медлительностью. Обе ноги Кэрри были заляпаны и забрызганы красным, словно она переходила вброд кровяную реку.

— Больно, — простонала Кэрри. — Живот…

— Это пройдет, — попыталась успокоить ее мисс Дежардин. В душе ее смешались жалость и стыд, и чувствовала она себя немного неловко. — Надо… э-э-э… надо остановить кровь. Ты…

Над головой вспыхнула и с громким хлопком перегорела лампочка. Мисс Дежардин испуганно вскрикнула, и ей подумалось («сейчас все рухнет к чертовой матери»), что вокруг Кэрри, когда она расстроена, подобное случается постоянно, словно невезение преследует ее по пятам. Но мысль растаяла почти так же быстро, как и появилась. Мисс Дежардин достала из сломанного автомата пакет, развернула и сказала:

— Смотри: вот так надо…

Из книги «Взорванная тень»(стр. 54).

Маргарет Уайт, мать Кэрри, родила ее 21 сентября 1963 года, причем обстоятельства, связанные с этими родами, вполне можно охарактеризовать как «весьма необычные». Более того, при внимательном изучении истории Кэрри Уайт невольно возникает устойчивое ощущение, что сама Кэрри — лишь одна сторона жизни этого довольно эксцентричного семейства, замеченная обществом.

Как уже писалось ранее, Ральф Уайт погиб в феврале 1963 года, когда на строительстве дома в Портленде на него упала стальная балка. Миссис Уайт осталась жить в своем домике на окраине Чемберлена.

В силу почти фанатичного отношения мужа к фундаменталистской религии у миссис Уайт не было подруг, которые навещали бы ее после похорон, и, когда спустя семь месяцев у нее начались схватки, она оказалась в одиночестве.

Примерно в 13.30 21 сентября соседи миссис Уайт по Карлин-стрит услышали крики, доносившиеся из ее дома. Однако полицию туда вызвали только после шести вечера, и столь длительной задержке есть два в равной степени некрасивых объяснения: или соседи не хотели быть втянутыми в полицейское расследование, или неприязнь к миссис Уайт достигла такой степени, что они намеренно решили «подождать, чем кончится». Миссис Джорджия Маклафлин, единственная, кто из трех оставшихся в живых соседей Уайтов согласилась говорить со мной об этом, сказала, что не вызвала полицию, решив, будто крики как-то связаны с состоянием «религиозного исступления».

Когда в 18.22 все-таки прибыла полиция, крики повторялись лишь изредка. Миссис Уайт обнаружили в своей постели наверху, и поначалу старший офицер подумал, что на нее совершено разбойное нападение. Все постельное белье было в крови, а на полу у кровати лежал мясницкий нож. Лишь спустя несколько секунд он заметил ребенка, все еще частично обернутого плацентарной пленкой, которого миссис Уайт прижимала к груди. Очевидно, она сама и перерезала пуповину.

Слишком невероятной, пожалуй, выглядит гипотеза о том, что миссис Уайт не знала о собственной беременности или даже не понимала, что означает это слово. Гораздо более достоверным кажется предположение, выдвинутое исследователями истории этого семейства Дж. Б. Бэнксоном и Джорджем Фелдингом — предположение о том, что это понятие, неразрывно связанное в ее восприятии с «грехом» полового сношения, было у нее в сознании полностью блокировано. Возможно, она просто отказывалась верить, что подобное может с ней произойти.

По крайней мере в трех письмах, адресованных подруге в городке Кеноша, штат Висконсин, которые оказались в нашем распоряжении, имеются удивительные доказательства того, что, начиная с пятого месяца беременности, миссис Уайт верила, будто у нее «рак женских частей» и скоро она присоединится к мужу на небесах..

Пятнадцать минут спустя, когда мисс Дежардин повела Кэрри в кабинет директора, коридоры, по счастью, опустели. Учителя и ученики монотонно бубнили за закрытыми дверями классов.

Кэрри уже не кричала, но то и дело всхлипывала. Мисс Дежардин в конце концов подложила ей тампон сама, вытерла Кэрри мокрыми бумажными полотенцами и натянула на нее простые хлопчатобумажные трусы.

Учительница дважды пыталась объяснить ей, что менструация — это самое обычное дело, но Кэрри каждый раз закрывала уши руками и продолжала плакать.