Марк Фрост - Шесть мессий

— Очень похоже на медитативные состояния, которые практикуют йоги на Востоке, — заметил Престо.

— А это действительно так? — оживился Эдисон, до сих пор не обращавший особого внимания на остальных гостей, удостаивая их разве что беглого дружелюбного взгляда. — Интересно узнать, вы заявляете это с такой определенностью, потому что сами индус?

— Я член епископальной церкви, сын ирландки, исповедовавшей католицизм, и мусульманина из Индии, переселившегося в Англию.

— Что ж, тогда, по-видимому, Америка для вас — самое подходящее место.

Вмешался Джек: бросив взгляд на карманные часы, он заявил, что им не стоит тратить драгоценное время мистера Эдисона попусту, и предложил перейти к цели их визита. Эдисон, похоже, ничуть не раздосадованный, а даже довольный неожиданным перерывом в работе, повел их через впечатляющие лабораторные помещения, которые они мельком видели в окнах. Шестьдесят постоянных сотрудников составляли штат нескольких групп, трудившихся над различными проектами. Большую часть времени ученому, на что он ворчливо сетовал, приходилось посвящать административным вопросам: на этом настояли его инвесторы.

— Теперь всем заправляют деньги, — вздыхал изобретатель. — Не то что в добрые старые времена в Менло-Парке, [20] В 1876 году в городе Менло-Парк изобретатель организовал ставшую известной на весь мир лабораторию. когда творческая энергия была безгранична, так же как и доверие между коллегами.

Покинув главное здание, они вошли в низкое, продолговатое, футов в пятьдесят длиной, деревянное строение, увенчанное необычно покатой крышей. Стены изнутри были покрыты черным рубероидом, в дальнем конце помещения находился небольшой помост, задрапированный черным занавесом. Дойл решил, что шарнирные петли в углах потолка предназначены для его поднятия: но зачем это нужно? Гости заняли места на складных стульях перед квадратным белым экраном, свисавшим прямо с потолка, в то время как Эдисон скрылся за черным занавесом.

В помещении погас свет. Воспользовавшись паузой, Дойл наклонился к Джеку и спросил:

— Как ты с ним познакомился?

— Подошел к его двери без предупреждения. Три года назад, когда восстановился на службе. Представился агентом короны и предъявил документы.

— Зачем?

— Столкнулся с загадками. Хотел задать вопросы. Он, как оказалось, охотно пошел на сотрудничество. Нашел меня весьма экзотичным. Я жил у него два месяца в качестве, как объяснил он своим людям, прикомандированного инженера. Мы обменялись несколькими идеями о применении его новых технологий…

Его прервал донесшийся из-за занавеса ритмичный гул. Спустя мгновение из отверстия, проделанного в ее центре, возник луч света, затопив экран ярким квадратом, на который было больно смотреть.

Эдисон появился снова и, подойдя к ним, остановился рядом. Извивающиеся черные закорючки забегали по экрану.

— Пыль на линзах, — пояснил он, — в начале ленты катушки всегда так, запечатлевается всякий посторонний мусор, так что придется немного потерпеть. Но материал, о котором ты просил, Джек, я покажу.

Экран снова потемнел, а потом перед ними неожиданно появились два боксера, круживших по огороженному канатами рингу, молотя друг друга. Звука не было, изображение было черно-белым, движения — почти комически резкими, но это зрелище — взявшиеся невесть откуда движущиеся картинки — поразило всех.

— Этот джентльмен — Джим Корбетт, чемпион мира в тяжелом весе, — сказал Эдисон, указав на более крупного из бойцов. — Снят в этой самой комнате несколько месяцев тому назад. Его противник — никому не ведомый местный малый, нанятый специально для этого случая…

На экране Корбетт обрушил противника одним ударом. Картинка сменилась пейзажем, затем прямо из зева прорытого в склоне горы железнодорожного туннеля вылетел поезд; зрители непроизвольно вскрикнули, Иннес даже вскочил со стула.

Эдисон ухмыльнулся и похлопал его по бедру.

— Сколько раз ни вижу, как реагируют на это зрители, это всегда веселит.

Пейзаж на экране сменился интимным будуаром: драпировки из шелка, тюль с пышными кистями, роскошные подушки были раскиданы по ковру из леопардовых шкур. Из-за занавесок показалась изящная рука в серебряных браслетах, затем — босая ножка, а вот и их обладательница, грациозная темноволосая девушка-танцовщица в просвечивающих гаремных шароварах и тонком, как паутинка, лифчике. Ее волосы украшали цветы, шею — жемчуга, а в пупок был вставлен крупный драгоценный камень. Она флиртовала с ними с экрана, строила накрашенные сурьмой глазки, а потом принялась весьма впечатляюще покачиваться и извиваться.