Инна Кублицкая - На тихом перекрестке

Нервы?

— Ты мне кофе не сделаешь? — попросил он, со вздохом ставя бутылку анисовки на столик. Кофе для нервов не лучшее лекарство, но Майк надеялся, что Занни хотя бы на минуту замолчит и немного отвлечется.

Она и в самом деле замолчала на полуслове, глянула на свою пустую чашку, видно, вспомнила, что сама так и не выпила кофе.

— Ладно, — сказала она. — Только… только я что-то посуды у тебя не нашла. Есть еще чашка, но в ней окурки.

Она пошла за перегородку, стукнула дверцами кухонного шкафчика.

— О! Тут есть еще банка из-под джема, — послышался ее голос. — Ты в ней ничего ядовитого не держал? Я тебе в нее налью, а?

— Ладно, — с облегчением сказал он.

Из крана опять полилась вода — Занни, не доверяя чистоте банки, решила ее сполоснуть как следует.

— Почему бы тебе не сменить имя? — спросил он, когда Занни вынесла из-за перегородки кофейник и скудную посуду — чашечку да банку. — У вас там это вроде не возбраняется.

Занни устроилась на кушетке, а Майк так и остался сидеть в своем кресле — поближе к бутылке. Занни не расслышала и переспросила.

— Сменить имя, — повторил Майк. — Говорят, это сильно влияет на характер, я где-то читал. Вот мне, например, от рождения досталось имя Микаэль Кушлер. Скажи на милость, годится это имечко для путного человека? Сразу чудится деревенщина с граблями в руках и с соломой в волосах. А вот если прочитать на английский манер, получится — Майкл Касслер. Это уже что-то американское, энергичное, как из боевика.

Занни, похоже, вовсе не считала, что перемена имени помогла Майку переломить судьбу, но сама идея пришлась ей по вкусу.

— Ненавижу имя Занни, — сказала она с отвращением. — Но что еще придумать, если эти дуры-сестры дали мне такое жуткое имя? Сандра-Лузия — это ж рехнуться можно! Лузи, пожалуй, похуже Микаэля будет!

— Люси? — предложил Майк.

Занни фыркнула и отпила кофе.

— Э-э-э… Сэнди? — выдал Майк другой вариант.

Занни помотала головой.

— Сэнди Шевальер? Не звучит. Фамилию я менять не хочу. Он ведь неплохой дядька был, этот Георг Шевальер, в чью честь меня назвали.

— Георгина?

— Я ведь не цветочек и не в прошлом веке живу, — резонно возразила Занни.

Майк задумчиво прихлебывал кофе из банки.

— Я недавно кино смотрел, — вдруг сказал он. — Там одного типа звали Шано. Правда, он был сиамцем или что-то вроде того… — добавил он.

— Шано? — с интересом переспросила Занни. — Шано Шевальер… — проговорила она, будто пробуя на вкус. Оно мягко прокатилось по небу и легко соскользнуло с языка.

Она хотела поделиться впечатлением, но какой-то неясный шум за дверью, на лестнице, насторожил.

— Ты никого не ждешь? — спросила она Майка. — По-моему, за дверью кто-то стоит…

В этот момент дверь отскочила в сторону, выбитая мощным ударом, и Занни даже испугаться не успела, как в комнату ворвались полицейские.

Исчезновение девочки было замечено уже минут через двадцать. Еще полчаса ушло у сестер-воспитательниц на то, чтобы проверить все укромные местечки на территории приюта, где так любят прятаться дети; после этого сообщили в полицию. Полицейские прежде всего проверили, какие автобусные маршруты проходят рядом с приютом. Запросили диспетчеров; те в свою очередь запросили работающих в эту смену водителей — и автобус, в котором Занни добралась до центра Корисы, был обнаружен. Водитель описал место, где высадил девочку. Связались с полицейским участком, на территории которого находился указанный дом, объяснили ситуацию и дали приметы. Почти в это же время в участок позвонила какая-то престарелая желчная дама и потребовала утихомирить соседа сверху: он привел к себе девицу, а теперь они кричат друг на друга и даже, похоже, дерутся. Дама назвала адрес — тот самый дом, куда, по словам водителя, вошла девочка.

Патруль прибыл на место тихо, без сирен и мигалок. Терпеливо поджидавшая дама открыла дверь в подъезд и указала квартиру, в которой якобы была драка.

Но за дверью было тихо. Там разговаривали двое, но тон разговора был вполне мирным. Полицейские не могли разобрать слов, хотя один из голосов показался детским. Дверь вышибли, и глазам патрульных представились встрепанный помятый Майк, благоухающий дешевой анисовой водкой и не менее дрянным кофе, и тоненькая хрупкая девчушка с надтреснутой чашкой в руке. Чашку немедленно отобрали, жидкость из нее слили на предмет лабораторного исследования, Майк же мигом оказался в наручниках.