Алексей Атеев - Скорпион нападает первым

– Давайте, дорогой тесть, выпьем за ваше здоровье, – предложил Витя.

– Это можно. И не просто выпьем, напьемся! По нашему по русскому обычаю. Ты сейчас позвонишь благоверной, скажешь: встретил старых друзей, хочу посидеть отметить…

– Она решит, что я у девок.

– Ну и пусть себе решает. Тебе-то какое дело.

«И правда, – подумал Витя. – Чего это я? Старею, что ли?»

Человек от Евлампия появился только через год.

Окончательное пробуждение наступило не скоро.

В комнату заглянул давешний старик в телогрейке.

– Проснулся, зараза, – щербато ухмыльнулся он. – Ну силен ты дрыхнуть Почти сутки проспал. Вставай, пойдем чай пить

– Чай, конечно, хорошо, – сказал Костя, зевая и потирая лицо рукой, – но нет ли чего-нибудь посущественнее?

– В смысле, хаванины? Найдем, браток, найдем. Тебя приказали кормить по высшему разряду. Сейчас мясца нажарим… Дуй за мной.

Костя поднялся с кровати и последовал за стариком Из залапанного грязными руками, облупленного холодильника старик извлек небольшой эмалированный таз, полный парного мяса, поставил на портативную газовую плитку огромную сковороду, нарезал несколько луковиц, бросил жира, и вскоре щекочущий ноздри аромат жарящегося мяса наполнил крохотную кухоньку

– Барашек молодой, – пояснил старик, кивая на мясо. Он поставил перед Костей сковороду, достал древнюю вилку с костяной ручкой, – хавай, браток! Да, пайка-то? Я и забыл… Сейчас, сейчас… – он извлек из холодильника полузасохший, обломанный с одной стороны каравай.

Костя вначале глотал куски мяса, почти не жуя, так был голоден

– Ты зубками, зубками… – шамкал старик, умильно глядя на Костю, – а то кишка заболит Хотя ты молодой, переваришь, хряпай, а я пока чифир заварю

Он поставил на плитку закопченный ковш, подождал, пока закипит вода, высыпал в него почти целую пачку чая. Костя жевал уже через силу. Мясо, конечно, вкусное, но больше не лезет

– Обязательно нужно чайком запить, – прокомментировал старик, ставя перед Костей эмалированную кружку с дымящимся варевом

Костя отхлебнул горчайшей жидкости и чуть не выплюнул ее.

– Это с непривычки, – пояснил старик, – сейчас чуть остынет, и пей одним духом.

Костя последовал совету. Почти сразу же, словно молот, забухало сердце, в голове стало светло и ясно.

– И глазки заблестели, – хмыкнул старик, – в кайф, значит. Сейчас бы курнуть еще, да нечего.

– Я не курю, – отозвался Костя

Старик ничего на это не ответил. Он уселся на табурет напротив Кости и внимательно на него посмотрел

– А где тут у вас удобства? – поинтересовался Костя.

– Сортир? Это на улице Ступишь за порог, увидишь…

Костя вышел из дома Во дворе было так же грязно и уныло, как и в доме Он еще не успел зарасти лебедой и полынью и предстал в неприглядной наготе. Кучи золы, какие-то покореженные железки непонятного назначения, в углу у забора сушатся на распялках несколько собачьих шкур.

При виде шкур в душу Кости закрались нехорошие подозрения

– Ты чем меня накормил?! – заорал он, врываясь в кухню.

– Как чем, баранинкой, – старик с интересом взирал на Костю

– Не собачатинкой?!

– А хотя бы и так, – старик ощерил свой беззубый рот. – Тебе разве не понравилось? За обе щеки уплетал, мясцо-то сладенькое, собачки откормленные…

Желудок Кости резко провалился вниз, а потом так же резко подскочил к самому горлу.

– Ой! – воскликнул старик. – Барышне дурно сделалось Ты дыши, дыши глубже… А то пойди… блевани. Только другой хаванины у меня не имеется. Уж не обессудь

Костя справился с приступом тошноты, вытер выступившие на глазах слезы.

– Предупреждать надо, – примирительно сказал он

– Ха, предупреждать!. Ты бы тогда вообще за стол не сел! Чем тебя кормить?

– Я могу дать денег, сходил бы в магазин

– Денег? – старик оживился. – У тебя есть деньги?

– Немного

– Ладно, буду помнить… Денежки – это хорошо, – бормотал старик, – это хорошо… Ну ничего – собачатинка-то?

– Не напоминай

– Я, грешным делом, люблю Ох люблю Если еще собачка попадется жирная, чего уж лучше… Для здоровья полезно Сколько я этих собачек поел…

– А кошек не пробовал? – ехидно спросил Костя

– Пробовал, браток, пробовал Чего я только не пробовал.

– Это где же тебе пришлось такое пережить?

– Как где Да я всю жизнь по лагерям мыкался Еще до войны первый раз сел. Где только ни бывал – на Воркуте, в Караганде, на Колыме опять же…

– За что же тебя?

– Да вор я. Щипач Карманник то есть Всю жизнь этим промыслом пробавляюсь.