Николай Романецкий: Файлы №315-316. Погребенные заживо

– Нет, правда, – сказал Молдер. – Почему это французы вдруг заинтересовались этим местом?

Скалли пожала плечами: – Ну, так и спроси у французов.

– С удовольствием бы, – Молдер поднял указательный палец. – Да только весь экипаж "Пайпер мару" лечится сейчас от радиационных ожогов. Откуда там взялась радиация и почему ее не обнаруживали раньше? Ведь брали воду на анализ – я проверял. Тебе не интересно?

Скалли не нашлась что ответить. Ее гораздо больше интересовало, кому могло помешать расследование убийства Мелиссы…

– Французское правительство всю информацию засекретило, – добавил Молдер торжествующим тоном.

– А это не может быть как-то связано с возобновлением их ядерных испытаний? – сказала Скалли, чтобы хоть что-то сказать.

– Я проверил, – Молдер помотал головой. – Ближайшая точка взрыва находилась в нескольких тысячах миль от них… В чем дело? – спросил он, увидев, что Скалли вдруг заулыбалась.

А той уже было ясно, что Молдер опять нашел своих зеленых человечков.

Теперь вот в северной части Тихого океана, на дне…

– Знаешь, ты меня просто удивляешь, – сказала она. – Сидишь в подвале, роешься в куче бумаг, смотришь какие-то передачи… Другой агент просто взял бы и выбросил это в мусор. В первую очередь – из головы.

Молдер сел за стол, с удовлетворенным видом оглядел "кучу бумаг".

– Не скажи!.. В подвал стекается далеко не один лишь мусор! Поэтому я и сижу здесь.

У него был такой самодовольный вид, что Скалли захотелось его уколоть.

– Ты сидишь здесь, – сказала она, – потому что боишься сам себя. Потому что боишься собственной дотошности… Ведь всем известно – тебя можно поставить посреди пустыни, сказать: "Здесь истина", – и ты потребуешь лопату, чтобы докопаться до нее и удостовериться, истина ли это на самом деле.

– Неужели ты действительно обо мне так думаешь? – удивленно спросил Призрак. Он не понимал причин ее яда.

"И в самом деле, – подумала Скалли. – С какой стати я на него набросилась? Разве он виноват в саботаже следствия?" – Ну, может, не лопату, – отступила она, – а кирку или экскаватор. Но попросишь обязательно.

Молдер усмехнулся и полез во внутренний карман пиджака.

– Вот и хорошо, – сказал он. – В Сан-Диего как раз нашлась подходящая куча мусора. – Он вытащил из кармана разноцветную бумагу, в которой Скалли сразу же узнала билет на самолет. – И я хочу, чтобы ты помогла мне в этой куче порыться, – он встал и протянул билет партнерше: – А вдруг найденo жeмчужное зерно!..

Военно-морской госпиталь Сан-Диего

В госпитале у них проверили документы и направили к доктору Сайзеру, который как раз и занимался командой французского судна.

Разыскав нужную палату, они обнаружили в ней мужчину лет сорока пяти, с усталым лицом и темными кругами под глазами.

– Доктор Сайзер? – спросил Молдер.

– Вы из ФБР? – Мужчина судорожно потер лоб. – Мне только что звонили снизу.

– Агент Молдер, – Призрак показал удостоверение и кивнул в сторону напарницы. – А это агент Скалли.

Скалли уже вела визуальный осмотр ближайшего больного.

Вид его был ужасен: все лицо в глубоких язвах и каких-то розовых ошметках, взгляд устремлен в потолок, и в глазах нет ничего, кроме нестерпимой, бесконечной боли.

Больной, лежащий на соседней койке, выглядел ничуть не лучше. Разве что глаза его были закрыты. Наверное, ему вкололи наркотики, и он на какое-то время забыл о боли и смог поспать…

– Вы по поводу французских моряков, получивших радиационные ожоги?

– Да, – кивнул Молдер. – Как у них дела?

– Дела, прямо скажем, не очень. Нам нужно выяснить, каким образом их следует лечить, а источник поражения так и не определен, потому что дело окружено ореолом секретности, – доктор Сайзер развел руками.

Скалли повернула к нему голову.

– А как вы можете характеризовать симптомы? – и добавила, заметив удивление в его глазах: – Не беспокойтесь, я медик с образованием. Можете мне сказать.

– Симптомы у них на лице. А кроме того, лейкоз, быстрая мышечная деградация, спонтанные кровотечения в кишечнике и других внутренних полостях. Наблюдается кровь в моче. У всех тяжелый бред и пока еще легкие степени комы. Прогноз, на мой взгляд, весьма неопределенный.

– Какому же воздействию они подверглись?

Доктор Сайзер крутанул головой, будто воротник рубашки жал ему шею.

– Не менее двухсот рентген. А может быть, и все четыреста. Причем очень высокая степень поглощения…

– Но это почти то же, что перенесли жертвы бомбардировки Хиросимы.