Сара Бреннан - Лексикон демона

Ник на нее даже не глянул. Алан тяжело поднимался с дивана: нога болела — он был вынужден опереться на спинку кресла.

— Успокойся, — сказал он брату. — Убери меч.

— Да! — подхватил Джеми. Ник мог сломать его руку в любой момент. — Классная мысль!

Мэй вызывающе встала сбоку от Алана, опасаясь, впрочем, навредить брату неосторожным словом или жестом. Алан протянул руку и взял Ника за запястье — мягко, но твердо.

Ник отпустил Джеми, отошел на шаг, бережно положил меч на стол и отступил назад. Он взмахнул правой рукой, демонстрируя, что он безоружен, после чего выжидательно посмотрел на Джеми.

— Теперь показывай.

Джеми сглотнул и оглянулся на сестру.

— Все хорошо, — успокоил Алан. — Вас никто не тронет.

Повисла пауза, во время которой Джеми усиленно старался не смотреть на Ника. Ник же стоял, скрестив на груди руки, и выражал взглядом все, что будет с этим сопляком, если он навлечет беду на их дом.

Джеми медленно расстегнул пуговицы на рубашке — снизу вверх. У него путались пальцы. Под рубашкой оказалось худое мальчишечье тело — бледная, нетренированная грудь, тощий живот, а на левом боку повыше бедра виднелась… Ник чертыхнулся.

— Метка третьего яруса. Ты принес сюда метку третьего яруса!

— А что это значит? — заволновался Джеми, стремительно срываясь на фальцет. — Сколько их, этих ярусов, и вообще, что это за ярусы? Как на свадебном торте?

Из окон гостиной виднелась сплошная темнота. Этим-то и опасны ночи: не успеешь оглянуться, как насядут демоны, а тут еще этот мальчишка с меткой третьего яруса у тебя дома. Ник оглянулся на Алана. Брат смотрел удрученно. Видно, думал, как бы объяснить Джеми помягче, что произошло, но в таких обстоятельствах тон уже становился неважен. Кроме того, их это не касалось. Вот только мальчишка с меткой пришел к ним домой.

Ник сел на стол возле меча. Потом протянул руку и остановил палец в дюйме от символа на коже Джеми. Метка сразу покраснела, но через миг начала расплываться, словно хотела скрыться от глаз. Ее размытые края были черны как тень, как кровь в ночи: две черты-царапины, между ними — три точки, три прокола треугольником. А из середины, красный и блестящий, будто след от ожога, таращился глаз.

— Три яруса, — проронил Алан. — Первый — две черты. Они образуют дверь. Как только эта метка появляется, демоны узнают, что на границе между мирами есть слабина, и начинают собираться возле нее. По этой метке они могут легко отыскать тебя. Второй ярус — равнобедренный треугольник. Три прокола на одинаковом расстоянии означают смерть.

Мэй резко села. До этого она стояла у Джеми за спиной, как телохранитель, и вдруг пропала. Провалилась в кресло, побелела и вцепилась в подлокотники.

— Смерть? — эхом отозвался Джеми.

— Да, смерть, — повторил Алан. — Либо твою, либо колдуна. Одного из членов круга, который вызвал демона. Его кровью можно будет смыть вторую метку.

— Бесполезно, — вклинился Ник. — Потому что есть третья. Внутри двери, внутри треугольника — глаз. Третий ярус. Раз он на тебе, ты у них под прицелом. В конце концов, они смогут сломать барьер у тебя в мозгу, забраться в него и контролировать каждый твой шаг. Демоны прямо сейчас следят за тобой, и никто, кроме тебя, им уже не нужен.

— Погоди, — произнес Джеми дрожащим голосом. Он трясся всем телом. — Не может такого быть! Мне казалось, два пореза — просто царапины, а треугольник из точек — комариные укусы или вроде того. Я даже Мэй ничего не сказал, пока не появился глаз, и не был уверен, что нам стоит идти сюда, а ты говоришь, что уже слишком поздно?

— Ну да, — пожал плечами Ник.

Он сцепил руки и оперся локтями о колени, подавшись вперед. А Джеми так и остался стоять в мятой, расстегнутой снизу рубахе, разведя руки. У них с сестрой был одинаково пустой, невидящий взгляд, словно бы вся вселенная перевернулась с ног на голову и смотреть на нее стало невыносимо до боли.

Ника, однако, беспокоило лицо брата. Тот явно переживал нечто большее, нежели жалость. У него это выходило само собой, а Нику не давалось, хотя, наверное, должно было. Алан всегда очень расстраивался из-за обреченных.

— Должно же быть средство, — заспорила Мэй. Ее голос звучал надтреснуто не то от страха, не то от гнева. — Должен быть способ этому помешать! Нельзя говорить, что уже ничем не…

— Прости, — сказал Алан. — Я был бы рад помочь, если бы мог.

— Зачем демону его у… — Мэй осеклась, не в силах выговорить слово.

— Демону — незачем, — ответил Алан. — Демон хочет им овладеть, но как только это случается, человеческий дух начинает сопротивляться вторжению, и организм не выдерживает. Тело попросту разрушается. Так всегда бывает. Демон не может жить в теле человека долго. Но отказываться от него тоже не желает.