Сара Бреннан - Лексикон демона

На снимке была девушка лет девятнадцати-двадцати — кудрявая, светловолосая, в немного старомодной блузке из струящейся материи, типичный предмет Алановых воздыханий. Она весело улыбалась, как если бы ей сказали что-то смешное.

До Ника вдруг дошло, что именно эту фотографию Алан рассматривал, стоя перед багажником их машины. Оставшись один, он сразу полез за ней, словно только она могла его утешить. Вместо того, чтобы пойти к брату.

Алан, как всякий романтик, хранил фотографии. Две подружки, с которыми он встречался, удостоились почетного места у него в бумажнике, а на тумбочке возле кровати стояли школьный снимок брата и свадебное фото родителей. Непонятно было другое: зачем понадобилось скрывать что-то от Ника. Прежде он прятал только письма, за которыми вставал спозаранку. Ник начал вставать еще раньше, чтобы подкараулить почтальона, и письма постепенно иссякли.

Ник задумался: не эта ли девчонка их писала? Он взял фотографию и рассмотрел пристальнее. Ничего особенного. История с письмами случилась больше года назад. Зачем Алану до сих пор хранить фотографию? Ник перевернул ее. На изнанке стоял серый штемпель «Фотоателье Тони», зато в пустой строке было вписано: «Мари».

Сверху скрипнула лестница. Пока Алан, хромая, спускался, Ник успел преспокойно спрятать фотографию и обернуться. Алан метнул тревожный взгляд на полку. Значит, никакой ошибки не было. Алан не забыл вынуть снимок из книги. И не купил книгу вместе с ним. Он намеренно скрыл от него, Ника, эту Мари. Такого еще не бывало.

Нику стало ужасно не по себе. Неправильно, думал он, что эта девчонка столько для него значит, а он, его брат, даже не знает, кто она. Чего в ней такого важного, чтобы ее прятать? Ник решил это выяснить.

Той ночью он лег на кухонном полу нового дома. Пробковые плитки, покоробленные и отстающие по краям, словно черствые ломти хлеба, всякий раз царапали Нику живот, когда задиралась футболка. Подушку он специально не взял и теперь дремал вполглаза, чувствуя себя сторожевым псом, стерегущим дом от уличных опасностей. Правда, интересовала его не улица.

Ник лежал в темноте полузабытья, когда глаза уже закрыты, а сон еще не пришел, как вдруг дверь тихо щелкнула и отворилась. Он почти рефлекторно подобрался и в два скачка перемахнул зал, бесшумно и быстро, как хищник. Ему всегда было проще догнать и убить, чем задуматься.

Однако на Алана он приземлялся не бездумно. Вспомнил, что толкать надо в левый бок. Они вывалились на траву палисадника. Ник, сгруппировавшись, упал рядом с братом. Он так старался не задеть ногу Алана, что сам на себя разозлился. Надо было все-таки ему наподдать.

— Никуда ты не пойдешь! — прорычал Ник.

Алан лежал плашмя на спине, глядя в небо. Полная луна отразилась в его очках и на миг посеребрила дужки.

— Раз они могут меня выследить, — начал он, — вам будет небезопасно…

Ник хрипло рассмеялся.

— Когда это мы были в безопасности?

«А тебе самому как будет? — хотел спросить он. — Одному, с меткой демона?» Возможно, Алан бы и выжил, если бы Ник его отпустил. Впрочем, он не собирался.

Ник тяжело дышал. Перед глазами плыло, кромка ночи побледнела, размылась — словно переупражнялся. На самом деле его просто взбесило, что брат мог вот так запросто уйти, неважно по какой причине.

Алан вздохнул и сел, поджав здоровое колено к груди и обхватив его рукой. Он всегда так делал, когда Ма закатывала истерики или когда учителя вызывали Алана поговорить об успеваемости Ника. Он выглядел усталым и несчастным, и выражение это давалось ему так просто, словно он свыкся со своим несчастьем и не обращал на него внимания. Где там: надо заботиться о чувствах других.

— Ник, — мягко начал Алан. — Я же не по своей воле. И совсем ненадолго. Только отсидеться до Ярмарки, чтобы вас с Ма никто не трогал.

Собственно, Ма и была приманкой для колдунов — с самого начала. Она заварила всю эту кашу, однако же Алан тревожился о матери до дурноты.

— Я ее брошу, — пригрозил Ник.

Ночь будто застыла. Ник сидел подобравшись, как пружина, и выжидал следующего шага Алана, надеясь, что тот уступит. Алан закрыл глаза и горько сглотнул. Ник понимал, что ему стыдно за брата и страшно. Страшно за мать.

— Клянусь, брошу! — вполголоса и очень серьезно повторил Ник. — Если ты уйдешь, я пойду тебя искать. Как думаешь, что с ней будет без нас обоих?

Ник не обманывал. Он тысячу раз слышал, как обманывал Алан, но сам не умел. Когда он открывал книгу, смысл написанного ускользал от него, как вода сквозь пальцы. Слова были достаточно хитры сами по себе, чтобы пытаться хитрить с их помощью. Поэтому Ник знал: брат поверит.