Сара Бреннан - Лексикон демона

Ма прошла мимо Алана, на мгновение тронув его за руку. Черный полог волос струился, тянулся за ней, словно льнул к темноте. Когда Ма остановилась посреди двора, волосы покачнулись и легли ей на плечи, тяжело прошуршав, как занавес.

Ник смотрел на нее, чтобы не видеть лиц Мэй и Джеми. Он уже сотню раз наблюдал, как люди разглядывали его и Ма — сначала отмечая сходство, потом тихо ужасаясь.

Ее лицо хранило все тайны, кроме одной. Широкие скулы придавали ему что-то кошачье, а полные губы постоянно бормотали, подергивались в тике, невпопад кривились в странные гримасы. Она была высокой и очень бледной на вид из-за черных волос. Почти как идеал Мэй — только сумасшедшая. Ее глаза за шторами тяжелых век, словно оттянутых густыми ресницами, были льдисто-голубыми и неизменно смотрели на кого-то невидимого, нездешнего.

Если не считать цвета глаз, Ник был копией матери. Он терпеть не мог, когда ее кто-то видел: на него тоже начинали смотреть как на сумасшедшего.

— Опять уезжаем, — произнесла Ма невыразительным тоном. — И что толку… Он все равно нас найдет.

Ник жалел, что не может смотреть куда-нибудь еще. Жалел, что не может ее бросить. Жалел, что не может убедить Алана… Ма мечтательно улыбнулась одними губами — все остальное так и застыло маской — и произнесла:

— Он не из тех, кто проигрывает.

Алан проковылял вперед и встал рядом с ней посреди некошеной травы перед домом, протянул руку. Ник недоумевал, как он может до нее дотрагиваться.

— Оливия, — сказал Алан вполголоса. — Не надо. Давай сядем в машину.

Она обернулась и погладила его по щеке, глядя на него, но не встречаясь с ним взглядом.

— Милый мальчик, — прошептала Ма. — Славный мой мальчик, ты все не так понял.

Она откашлялась, рассеянно теребя одно из ожерелий. Ник чуть было не уставился на связку оберегов у нее на шее, но одернул себя. Чужакам незачем видеть, как он смотрит на ее талисманы. И так уже насмотрелись достаточно.

Вместо этого Ник оглянулся на Алана, рассчитывая найти в нем спокойствие, здравомыслие и лакомую уверенность. А увидел страх. Увидел, как Алан, не таясь, прямо во дворе достает пистолет, и тоже не стал раздумывать. Он выхватил меч, оградил брата от мира его сияющим барьером и только потом стал смотреть, что им угрожает.

Она шла по дороге прямо к их дому, цокая шпильками по асфальту. Лет сорока, темноволосая, коротко, но стильно стриженная, в ушах — большие круглые серьги с крошечными кинжалами посредине. На серьгах играло солнце.

Когда она остановилась и улыбнулась, кинжалы в кругах заплясали.

— Привет. Как дела, мальчики?

Ник направился к ней. Алан отставал на шаг. Потом Ник резко свернул ей за спину, а Алан встал спереди. Дамочка закрутилась, пошатываясь на каблуках: теперь за обоими было не уследить. Она выбирала, на ком сосредоточиться.

Ник привлек внимание на себя, выступив вперед, словно в танце. Она замерла, глядя ему в лицо, потом опустила глаза и увидела, что он держит меч двумя руками — за рукоять и лезвие, целя ей в живот. Ник встретил ее взгляд и усмехнулся.

— Теперь еще лучше.

С магией имели дело самые разные люди. На одном краю этого спектра находились колдуны, на другом — Ярмарка Гоблинов.

Попадались такие — и довольно много, — кто хотел большей силы, чем может дать Ярмарка, а стать колдуном и приносить жертвы демонам у них не хватало духу; некроманты, посланники, «крысоловы», ловцы душ и тому подобный сброд. На Ярмарке им не доверяли и меньше всего — посланникам.

Каждый посланник носил знак кинжала в круге — символ принадлежности к колдунам. Это подразумевало, что посланник привязан к некоему колдовскому кругу, и любой выпад в его адрес приравнивается к нападению на круг. Кинжал давал более или менее четкое представление о том, что ожидает обидчика.

Посланники тесно общались с колдунами: передавали сведения внутри круга и между кругами, связывали их с окружающим миром, а взамен получали часть демонской магии. Магии, купленной кровью. Ник считал их теми же колдунами, только трусоватее.

За спиной посланницы маячили Мэй и Джеми, напуганные оружием и внезапным появлением незнакомки. У машины стояла Ма. Ее лицо ничего не выражало. Посланница встревожено улыбнулась: как мать, которая беспокоится за ребенка. Она даже больше походила на мать, чем Ма. Может, нанять на следующее родительское собрание?

— Ты очень вырос.

— Верно, я уже почти мужчина, — отозвался Ник. — А ты — стильная, элегантная и немножко злая светская дама. Как думаешь, у нас получится?